Сети Вероники

А в пространстве, сразу их окружившем, волнения не чувствовалось совсем. Апрель в этом году был теплый, лопнули почки на деревьях бульвара, а на его клумбах тюльпаны, еще не распустившись, уже приобрели цвет.

– Как он называется? – спросила Алеся.

Она хотела узнать, как называется бульвар, а вышло непонятно, будто она о тюльпанах спрашивает.

Но Игорь понял и ответил:

– Петровский.

Свободе и пространству Петровского бульвара не мешала домашняя замкнутость его контура.

– Понравилось? – спросил Игорь.

– Да, – кивнула Алеся. – Спасибо, что вы меня пригласили в этот театр. У него здание очень необыкновенное.

Не о здании хотелось сказать, а объяснить то, о чем думала весь вечер: что она не ощущает своей причастности к тому огромному и важному, что вдруг отчетливо поняла сегодня и про этот дом на Трубной, и про саму Трубную площадь, и про Петровский бульвар, и про Москву… Ко всему этому она не чувствует себя причастной, и это необъяснимо угнетает ее. Сказать-то можно… Но Алеся не понимала, как выстроить слова в таком порядке, который сам собою объяснял бы ее неясные чувства и мысли.

Ей показалось, что Игорь почувствовал заминку в ее голосе. Сейчас начнет расспрашивать, что ее смущает, и придется все-таки объяснять, неумело и неловко. Но он спросил другое:

– Так и не хочешь меня на «ты» называть?

Ответ на этот вопрос тоже не казался легким, но Алеся вдруг вспомнила английские романы, которые то и дело попадались ей на глаза в квартире Ирины Михайловны, и с честностью, присущей всем их героям, хоть положительным, хоть отрицательным, ответила:

– Мне трудно называть вас на «ты».

– Почему?

Он остановился, вглядываясь в ее глаза.

– Потому что я не знаю, нужно ли это.

Второй честный ответ дался уже легче, чем первый.

– Нужно ли тебе? – уточнил Игорь.

– И мне, и вам.

– О себе могу сказать: да, нужно. О тебе – как раз и спрашиваю.

Все-таки он тоже читал английские романы, наверное. Или москвичи в подобных ситуациях честны так же, как англичане? Во всяком случае, прямота, с которой он ответил, явно не вызвала у него ни заминки, ни неловкости. И волнения в его голосе не послышалось – он просто сказал что думает, а теперь ожидает, что и она сделает то же самое.

– У меня есть… обстоятельства. Я должна их учитывать, – сказала Алеся.

– Какие обстоятельства мешают тебе называть меня на «ты»?

– Не называть мешают, а понять, нужно ли это.

– Нужно ли переходить черту доверительности?

– Да.

Все-таки хорошо, что он прямой человек. А то она так и мямлила бы, наверное.

– Ты мне когда-нибудь эти свои обстоятельства объяснишь?

– Да.

Это Алеся произнесла уже твердо, потому что это была правда. И такая правда, которую Игорь должен знать, раз уж она работает и живет у Ирины Михайловны.

– Не хочешь поужинать? – спросил он.

– Так нас ведь прямо в зале накормили, – удивилась его вопросу Алеся.

В конце спектакля зрителям действительно поднесли не только шампанское, но и закуски, которые, наверное, напоминали те, что готовил здесь когда-то повар Оливье. Угощение тоже было частью иммерсивности.

– Да я и не ем так поздно, – добавила она. И вдруг поняла: ведь Игорь приглашает ее в ресторан и вряд ли думает при этом именно о еде. Смутившись от собственной неловкости, Алеся поспешила сказать: – И домой уже пора. Ирина Михайловна знает, что я не в ночь сегодня. Будет меня ждать.

– Она уже спит.

– Откуда вы знаете?

– Позвонил ей. Предупредил, что ты в театре.

Его тон сделался отстраненным.

– В театре с вами? – помолчав, спросила она.

– Конечно. Думаешь, я должен это скрывать?

Алеся так не думала. Игорь давно разведен, и бывшая его жена давно уже замужем, а взрослый сын живет в Германии. Все это Ирина Михайловна не то чтобы рассказала ей, но как-то постепенно сообщила за те полгода, что Алеся жила в ее квартире. И отношения у матери с сыном не такие, чтобы он стал скрывать, кого приглашает в театр, это было ей понятно. И относится Ирина Михайловна к Алесе доброжелательно, и, наверное, не была бы против, если бы Игорь стал с ней спать – рассудила бы, что это лучше, чем неудачная женитьба или какие-нибудь губительные страсти. Правда, к страстям Игорь вряд ли склонен, к губительным уж точно.

«О чем я думаю? – одернула себя Алеся. – При чем здесь «спать» вообще?»

– Все-таки я пойду, – сказала она. – Завтра на работу.

– Я тебя отвезу.

– Да зачем же? Отсюда близко, я на метро.

– Постой здесь, сейчас подъеду.

Пока он ходил за машиной, Алеся думала, как же это дорого – приезжать на машине в театр и парковаться на Бульварном кольце, просто немыслимые какие-то деньги. Но когда сказала ему об этом, Игорь ответил:

– Работаю рядом, я же тебе говорил. Машина у меня на офисной парковке.

В машине Алесе показалось, что между ними возникло какое-то напряжение. Во всяком случае, она его чувствовала. Наверное, из-за того, что отказалась с Игорем ужинать.

Чтобы развеять это ощущение, она спросила:

– А где вы работаете?

– В консалтинговой фирме.

– Кем?

Последний вопрос был довольно бессмысленный. Что такое консалтинговая фирма, она не знает, так что все равно не поймет его ответ.