Севастополь. История страны в лицах

Конечно, вряд ли сам Китицын осенью 1917 года предполагал, что вместо стандартной образовательной практики ему придется заниматься организацией собственного предприятия (рыболовецкого хозяйства) и собственного учебного заведения (Морское училище во Владивостоке), а потом вести за собой через полсвета в неизвестность 250 юных моряков, зависимых только от него, искать средства для их пропитания и параллельно с этим их учить.

Первые действия Китицына после получения известия о захвате власти большевиками в конце 1917 года говорят, скорее, о его осторожной и выжидательной позиции и в то же время готовности дать выбор всем, кто его окружает – как соратникам– офицерам по образовательной деятельности, так и учащимся гардемаринам.

На кораблях, находившихся в это время в районе Нагасаки, назревал бунт сторонников новой власти, и здесь впервые проявились организаторские способности Китицына.

Вначале он с небольшой группой гардемарин ограничил доступ к корабельным орудиям, а после этого предложил всем несогласным с продолжением обучения и желающим срочно вернуться во Владивосток так и сделать – сойти на берег и своим ходом возвращаться обратно. В итоге с учебных судов ушли 4 офицера, все матросы и около 20 (по другим данным – 40) гардемаринов, зато оставшиеся были готовы подчиняться требованиям своего руководителя вопреки свободолюбивому настрою того времени.

Что произошло дальше – по имеющимся источникам понять трудно.

По каким-то причинам Китицын самоустраняется от командования отрядом, оставив за собой командование одной ротой, отдав общее руководство своему заместителю старшему лейтенанту М. Афанасьеву, а вскоре и вовсе списавшись на берег. В Сайгоне были организованы классные занятия в казармах для 100 гардемарин, другие ушли к белым, однако кто организовал эти занятия – не ясно, т. к. в воспоминаниях участников событий фигурирует лишь история об использовании учебных судов и учащихся Афанасьевым для перевозки грузов и зарабатывании таким образом себе на жизнь.

Так или иначе, когда стало известно об установлении власти Колчака в Сибири Китицын, а вместе с ним – и гардемарины – возвращаются во Владивосток. Здесь Китицын собирает вокруг себя большую часть разбежавшихся гардемарин и создает Морское училище, которое просуществовало чуть больше года. За это время Китицын успел провести два набора в училище, организовать учебный процесс, подвести под него материальную базу, включая положенную по программе 64-дневную морскую практику на судах, и даже создать свое рыболовецкое хозяйство[166] – видимо, для самообеспечения училища.

Однако квинтэссенция событий периода гражданской войны и в жизни Китицына, и в жизни его гардемарин – это история их перехода из Владивостока в Севастополь практически через полмира после падения режима Колчака.

Эта история началась в январе 1920 года, с эвакуации с Дальнего Востока частей, верных уже арестованному большевиками Колчаку, и закончилась, по большому счету, спустя год, в январе 1921 года с прибытием врангелевской Русской эскадры (а в ее составе был и Китицын с его гардемаринами) из Севастополя в Бизерту.

Эвакуация из Владивостока была не слишком многочисленной – не считая гардемаринов, ушедших в полном составе (250 человек), всего 500 человек офицеров и гражданских лиц на двух кораблях – и уж точно несопоставимой с Врангелевской эвакуацией из Крыма. Тем не менее в 1922 году, уже в Бизерте, Китицын назовет события января 1920 года «владивостокским исходом».

Можно предположить, что желающих уйти было больше, однако выйти в море смогли только два судна – «Якут» и «Орел». Все остальные корабли были частично подорваны неизвестными накануне выхода.

После схода людей на берег в Цуруге (среди сошедших на берег был и командовавший владивостокской эвакуацией, в будущем – последний руководитель Русской эскадры в Бизерте уже упоминавшийся Михаил Беренс) Китицын на имеющихся двух судах с 250 гардемаринами и 40 офицерами отправляется в Севастополь. Переход растянулся почти на 8 месяцев, в течение которых у гардемарин не только продолжалось обучение, включая практику (высадка десанта у Андамандских островов), но и был произведен выпуск старшей роты, которая в дальнейшем гордо именовала себя «китицынским выпуском».

В этом плавании проявились предпринимательские способности бывшего лучшего подводника Черноморского флота – он, интеллектуал, офицер, привыкший командовать, на протяжении всего пути искал и находил фрахт в различных портах мира.

Один из «китицынских» гардемаринов М. А. Юнаков так вспоминал об этом: