Севастополь. История страны в лицах

Ноябрь. Три жизни «подводника № 1» Михаила Китицына

В ноябре 2020 года исполняется 100 лет с момента Русского исхода – эвакуации из Крыма последнего белого правительства на территории европейской России, которое возглавлял Петр Врангель. С ним в эвакуацию, в неизвестность ушло около 145 тысяч – как воевавших на стороне белых и членов их семей, так и гражданских лиц.

История гражданской войны лучше всего видна через жизни конкретных людей, причем при пристальном взгляде внешне-похожие биографии оказываются подчас противоположными – как, например, в случае с братьями Беренсами[160].

В этой статье речь пойдет о Михаиле Китицыне – знаменитом «подводнике № 1» Черноморского флота Российской империи в годы Первой мировой войны. В январе 1920 года он вместе с Михаилом Беренсом организовывал эвакуацию белых из Владивостока, в ноябре 1920 года они оба принимали участие во врангелевской эвакуации из Севастополя и Крыма и налаживали жизнь Русской эскадры в Бизерте (французская колония Тунис), оказавшейся последней стоянкой для остатков Черноморского флота.

Однако если Михаил Беренс свою деятельность в стане белых воспринимал, скорее, с какой-то апатией и ощущением безысходности, как выполнение офицерского долга и просто в силу человеческой порядочности, то история Михаила Китицына – это история о свободе выбора в даже самых неблагоприятных обстоятельствах, о кипящей энергии, созидающей вопреки катастрофическим внешним условиям и вовлекающей в это созидание окружающих. Это история о том, как человек своей волей и своими решениями строит свою судьбу и судьбу зависимых от него людей, оставаясь при этом верным принципам долга и чести.

В биографии Михаила Китицына как будто сплелось целых три отдельных жизни.

В своей первой жизни он был успешным боевым офицером-подводником.

Во второй жизни – создателем своего дела, практически полусемейного предприятия, охватившего почти полмира (Петроград, Владивосток, Гонконг, Сингапур, Андамандские острова, Порт-Саид, Дубровники, Севастополь, Бизерта); это дело в силу его уникальности сложно описать в двух словах, речь идет о том, как в условиях гражданской войны и развала учебных учреждений Китицын создал вокруг себя интеллектуально-образовательное пространство для гардемаринов и, зарабатывая вместе с ними, смог дать им путевку во взрослую жизнь.

И в третьей жизни Китицын стал инженером, отказавшимся от всех должностей, ушедшим в эмиграции в комфортное частное пространство, женившимся и обзаведшимся домом, при этом поддерживающим своим авторитетом и связями «птенцов» его «гнезда», гардемаринов, раскиданных в 1920–1930-е годы по всему свету.

И если с точки зрения российской истории фигура Китицына важна, в первую очередь, как «подводника № 1» отечественного флота, именно в таком качестве о нем с восхищением пишут историки, то из чисто человеческой перспективы он остался в памяти, в первую очередь, тех людей, с кем он был связан в своей третьей жизни. И эти люди не только оставили о нем теплые и светлые воспоминания как о моральном авторитете, наставнике, духовном лидере, но и сохранили в себе и после его смерти, а может быть – и передали своим детям и внукам, живущим ныне в США – то понимание флотской, морской идеи и русского патриотизма, которое было присуще Китицыну.

* * *

Ключевая загадка, связанная с фигурой Михаила Китицына и не объясненная до сих пор в литературе – это коренной перелом в его жизни, произошедший в 1917 году. Именно в этом, революционном, году Китицын из одного из самых результативных подводников российского императорского флота превратился в учителя – руководителя учебной практики гардемаринов. Карьерные изменения сопровождались физическими перемещениями – из Севастополя Китицын уехал в Петроград, а оттуда – во Владивосток, где должна была проходить практика.

На первый взгляд, сложно найти внутренние причины для такого карьерного кульбита.

Китицын был сверх-успешен как командир «Тюленя» – новейшей подводной лодки типа «Морж». За один 1916 год он одержал 36 побед в боях с противником, на свой страх и риск провел сложнейшую разведывательную операцию в Варненской бухте, а его бой с пароходом «Родосто», как пишет историк И. В. Алексеев, «был первый в истории и не повторенный ни в русском, ни в советском Военно-морском флоте случай, когда подводная лодка не только вышла победителем в артиллерийском бою с более сильным противником, но и захватила его»[161]. К концу 1916 года Китицын был досрочно произведен в чин капитана 2-го ранга, перед ним открывались блестящие карьерные перспективы.