Севастополь. История страны в лицах

«Единственный выход из положения, единственная гарантия безопасности наших судов – это скорейшее получение судов в наши руки, посадка на них наших людей, чистка судов от “всякой скверны” и последующее их хорошее содержание и охрана. Если французы затянут дело с передачей нам флотилии, то можно было бы рекомендовать в качества паллиатива, гарантирующего безопасность наших судов, посылку французам особой ноты с возложением на них ответственности за состояние и безопасность судов этой флотилии. Но это дело высокой политики. По приезде в Париж узнал от Унылова, что разрешение вопроса о передаче флотилии, по-видимому, откладывается французами на неопределенный срок. Об этом свидетельствует сообщение наших источников относительно давления на французов со стороны румын, а также о том же говорит неблагоприятный исход домогательств нашего Полпредства перед французским Мининделом об ускорении дела с передачей нам флотилии. Дело в том, что по поручению тов. Красина т. Волин на другой день [после] нашего отъезда из Бизерты был с визитом в Мининделе у Лароша – начальника политического отдела МИД20, который на просьбу Волина начать переговоры о передаче нам флотилии ввиду возвращения из Бизерты нашей комиссии и окончания ею осмотра наших судов ответил, что, во-первых, он еще не читал доклада Морского министерства, а во-вторых, вопрос о передаче флотилии ввиду его сложности будет передан на предварительное рассмотрение специальной юридической комиссии. Этот ответ ясно показывает, что французы будут затягивать дело с передачей нам флотилии».

Сложно представить, что кораблестроитель Алексей Крылов столь хорошо разбирался в хитросплетениях французско-советской дипломатии, следовательно, автором письма мог быть только Евгений Беренс.

И еще одно объединяет письма Евгения Беренса к Зофу и Фрунзе с этим письмом неустановленного адресата – постоянное использование слова «наш». Так, в неподписанном документе читаем:

«Единственная гарантия безопасности наших судов – это скорейшее получение судов в наши руки, посадка на них наших людей… Если французы затянут дело с передачей нам флотилии…» (подчеркивание мое – Л. У.).

Тоже самое – в уже цитировавшихся письмах Беренса советским военно-начальникам, скажем, в письме Фрунзе он пишет:

«…переговоры с нашими представителями в Черном море в 1919–1920-х гг. при эвакуации французами наших берегов», «наши суда», «всегда бывшие частью нашего Черноморского флота» (подчеркивание мое – Л. У.)[152].