Севастополь. История страны в лицах

«Во Владивостоке назрел очередной переворот. Некоторым военным частям приходилось принимать участие в борьбе с группами, к которым сейчас переходит власть. Честно и верно исполняя свой долг и сохраняя воинскую дисциплину, они вызвали против себя озлобление этих групп. Примеры, бывшие до сих пор, показали, что таким частям в первое острое время грозит разрушение, истребление, политическая месть. Поэтому для их спокойствия сформирован отряд особого назначения, который готов в последнюю минуту принять боевые части и выйти в море, чтобы за пределами крепости предоставить всем, принятым в отряд, полную свободу дальнейших действий. Считаю долгом высказать свой взгляд и думаю, что его разделит большинство в отряде. Я не мыслю существование своего ни в составе части, ни как отдельной личности вне России, под властью каких бы партий она не находилась. Если будет Божья воля и историческая судьба на то, чтобы это были те партии, против которых мы до сих пор честно боролись, борьба кончена и бесполезна, наш долг повелевает нам все-таки и с ними продолжать нашу работу по воссозданию русского флота. Поэтому я рассматриваю наш уход как временное удаление для обеспечения права на существование нашим частям или хотя бы личностям, входящим в их состав».

Итак, Китицын уходил, но предполагал вернуться.

Целый месяц он провел в Цуруге и дождался парламентеров из Владивостока, прибывших для переговоров о возвращении Морского училища. Содержание их беседы неизвестно, однако после разговора Китицын вернул замки с орудий с тех кораблей, что остались во Владивостоке, а уходящий во Владивосток корабль парламентеров отсалютовал Китицыну и его гардемаринам флагом.

После этого Китицын стал собираться в Севастополь.

Понимая, что жизнь – сложнее любых схем, Китицын всегда давал возможность выбора своим подопечным – идти с ним дальше или нет. В январе 1918 года в Нагасаки он дал возможность тем, кто хотел быть на стороне большевиков, вернуться во Владивосток. В августе 1920 года он дал возможность выбора тем, кто не захотел идти с ним в Севастополь для участия в гражданской войне. Среди его учеников были и красные командармы: так, в тот момент, когда сам Китицын добирался до Севастополя, среди наступавших на Крым был и его ученик – руководитель Морской экспедиционной дивизии на кораблях красной Азовской флотилии Иван Кожанов.

Очевидно, Китицын не только хотел пойти на компромисс с победителями, но и признавал объективность их победы.

Обычно говорят о важности примирения победивших с побежденными, однако Китицын видел и необходимость обратного – проигравшим протянуть руку тем, кто победил. И пусть он не смог сделать это сам в момент гражданской войны, он смог привить это отношение своим ученикам. И когда на их Родину, которую они покинули совсем юными, еще не сформированными людьми, напал враг, они восприняли его как своего врага. И пошли с ним воевать.

В книге владивостокских историков Николая Крицкого и Алексея Буякова опубликованы фотографии «китицынских гардемарин» 1970-х годов. Со снимков смотрят люди уже в возрасте, большую часть жизни прожившие в эмиграции, именно там обзаведшиеся семьями. Но эти люди праздновали 9 мая, вспоминая при этом Китицына и его героический переход 1920 года, а это значит, что они ощущали свое ценностное единство с далеким и незнакомым им в действительности русским, в то время – советским, миром.