Севастопольский конвой

Довооружив группу Курилова и пополнив ее четырьмя десантниками, он отправил ее на островки, которыми завершалась подводная коса, и приказал: «Замаскироваться, затаиться. А днем, в перерывах между стычками с врагом, обязательно связать плот». При этом он попросил стариков сразу же вернуться в деревню, а подростка – показать брод и тут же оставить группу. Однако все трое лишь удивленно переглянулись, словно бы не могли понять, с чего это вдруг офицер прогоняет их, взяли трофейные карабины и патронташи и пошли вслед за старшим сержантом.

– Ты вот что, старшой, – посоветовал Курилов уже из-за порога. – Ты здесь особо не окапывайся. Точнее, траншеи, в виде второй линии, пусть остаются, но залегать в них не торопись, а введи своих морячков в ту часть деревни, которая сюда, к плавням, подступает. Там семь или восемь усадеб, жителей в которых почти не осталось. Если же кто остался, тех попроси уйти. И держи оборону по этим усадьбам. Они на взгорье, там оборону знатно держать.

– Да ты, оказывается, великий тактик, сержант.

– Так ведь война эта для меня не первая, повоюй с мое, тогда и поговорим.

– Не получится, эта война будет последней.

– Кто тебе сказал такое, старшой? Сколько мы, человеки, существуем на этом свете, столько и воюем. И дальше воевать будем. А что касается позиций… Сюда, в окопы, отойдешь, когда уже силы таять станут. Заслон, ясное дело, здесь оставь, но основную оборону там держи – каменные стены, постройки всякие, подвалы. Даже танками, ежели что, в тех местах румын не разгуляется.

– Но и там двумя взводами своими, которые могу противопоставить противнику, долго не продержимся.

– Зачем долго? Больше двух атак до обеденной поры румыны не организуют. В любом случае после третьей атаки отводи десантников в плавни. Я же своих бойцов к тому времени по ивам да островкам рассажу, так что прикроем. Пять-шесть стрелков, которые начинают стрелять неизвестно откуда – и всякий, кто попадает в плавни, тут же впадает в страх. Не просто так говорю, проверено…

На рассвете, осмотрев плато, на котором находились восемь приморских усадеб, Зубов понял, что старший сержант был прав. Если бы он со своими двумя взводами эту возвышенность не оседлал, противник мог бы оттеснить десант в плавни во время первой же атаки. А бросили в эту атаку румыны не менее батальона.

«Они что же, – возмущались моряки, подпуская вражескую пехоту на предельную близость к своим позициям, – решили, что мы здесь целым полком высадились?!»

«Значит, истреблять их, братва, – наставлял бойцов командир, – нужно так, чтобы под дивизию зауважали».

И как же приятно были удивлены моряки, когда на склоне пологой долины, по которой неохотно, словно стадо под ударами кнутов, поднимались полусонные «королевские легионеры», один за другим легли три пристрелочных снаряда, вслед за которыми прогремели два шестиорудийных залпа. На плацдарме уже знали, что на рассвете катерам приказано было оставить место высадки и рассредоточиться в море, чтобы не подставлять себя под налет вражеских штурмовиков. Однако радист, устроившийся на чердаке одного из домов, сам бывший комендор, вышел на радистов «морских охотников» с одной убедительной фразой: «Гостей многовато, братва. Требуется «Прощальная кадриль». И дал точные координаты.

17

Гродов еще только высаживал на берег свою последнюю роту, как уже в четыре утра, вслед за артналетом корабельной артиллерии, эскадрильи флота нанесли массированный удар по окрестностям сел Кубанка и Свердлово, в которых скапливались румынские резервные части.

Грозно отсалютовав орудиями главного калибра по войскам противника, пытавшимся организовать сопротивление десанту в районе бывшего расположения береговой батареи, крейсера «Красный Кавказ» и «Красный Крым» ушли в сторону Севастополя. Однако пушкари трех эсминцев, а также канонерки и десятка сторожевых кораблей продолжали превращать это кровавое для врагов утро в настоящий огненный ад.

– Товарищ майор, – присел в только что освобожденном от румын окопе полковой радист, постоянно пребывавший под охраной двух автоматчиков, – из первого батальона сообщают: хутор Шицли ими взят. Первая рота прижала остатки какого-то тылового румынского подразделения к лиману и добивает его вместе с небольшой группой воздушных десантников.

– Значит, парашютисты все еще держатся?

– Их там всего семеро, и командует ими сержант Ермилов. Где остальные – не знают.

– Тоже сражаются, – молвил майор. – Передай командиру роты, пусть пополнит группу Ермилова пятью добровольцами и вдоль лимана переправит в ближний тыл. Враг должен чувствовать, что десантники везде и спасения нет.

– Именно это он и чувствует, – заверил радист командира полка. – По ситуации наблюдаю.

– И еще: пусть радист первого батальона сообщит ориентиры для артиллеристов канонерки. Она все еще у берега.