Север

  - Свидетели их разговора были?

  - Да! Латъер был рядом как вы и приказывали.

  - Хорошо. Прикажи позвать его сюда. И Смотрителя тоже. Мы в его доме как никак.

  Алкари не стала дожидаться, пока ей повторят, мигом сорвалась с места и вылетела за дверь, оставив нас с Северином одних, если не считать, конечно, бессознательной Элн.

  Я зябко закуталась в одеяло. Нет, здесь не было холодно, просто я не очень уютно чувствовала себя стоя в одной только ночной рубашке, пусть та и была приличной даже сверх меры: длиной до пят, с длинными рукавами и даже с горлом. К тому же ее ткань была очень плотной и совсем не просвечивала... Но все-таки это, а так же отсутствие привычной вуали изрядно смущало заставляя закрывать лицо углом одеяла.

   - Лазорь...

  - Что? - голос у меня дрожал.

  - Я... - Князь пятерней взъерошил себе волосы, - я верю, что это не ты.

  Вздох облегчения против воли вырвался из моей груди.

  - Значит, все будет хорошо?

  - Не факт. Нужно еще убедить в этом остальных.

  - Но они же ваши подданные!

  - И поэтом имеют право знать правду, а Алкари, еще и мстить. У нас подобное жестоко карается. Как и все действия причиняющие кому бы то ни было вред.

  - Что же делать? - от отчаяния чуть слезы на глаза не навернулись, но я вовремя вспомнила, что вроде как принцесса и показывать слабость мне совсем не к лицу.

  - Главное - слушайся меня.

  В этот момент вернулась Алкари, зло глянувшая в мою сторону, и тут же рванувшая к своей ненаглядной сестрице, а вместе с ней Латъер и Смотритель.

  Я смотрела в глаза Князю, он смотрел в мои. Тяжело. Не отрываясь. Не колеблясь и не сомневаясь в этот момент. Ни в чем.

  Но все же я первой отвела взгляд. И зажмурилась.

  - Латъер, - Северин на миг замолк, словно собирался с мыслями. - Расскажи, что ты видел и слышал вчера, когда общались принцесса и Элн.

  Воин откашлялся и заговорил, но Князь почти сразу же оборвал его:

  - Прошу всех здесь говорить на понятном моей будущей жене языке.

  О, Боже. Он нарочно так выделил голосом и интонациями эти слова? Или нет?

  Латъер рассказал - сухо, подробно и абсолютно точно.

  Смотритель выругался. Конечно, ничего особенного Элн тогда не сказала, но и этого хватит чтобы у высокородной принцессы был повод затаить зло. Откуда им знать, что меня такие неуклюжие нападки давно не трогают...

  Однако повод был, результат в виде проклятие тоже, а значит дальнейшее разбирательство неизбежно.

  - За что?! - закричала вдруг Алкри, стиснув руками одеяло на кровати. - За что ты мстишь ей? Что она тебе сделала?

  - Тихо! - рявкнул на нее смотритель.

  - Это она! Она! Неужели вы не видите? - Слезы, крупные горошины слез катились по золотистой коже, а она и не думала скрывать их. - Убийца! - Метнулась ко мне через всю комнату и вдруг упала передо мной на колени, вцепилась в одеяло; ее глаза заставили меня дернуться из этой хватки - безумные от слепого отчаяние, почти сгоревшие в агонии боли. - Пожалуйста, принцесса, княжна, Лазорь, пожалуйста... Прошу, умоляю тебя! Верни мне ее, отзови проклятье! Я все что хочешь, сделаю, я встану перед тобой чтобы защитить от Князя, от суда, приму на себя твою вину, только, пожалуйста, верни мне мою сестру!

  Я в растерянности попятилась...

  - Хватит Алкари, - голос Северина больше походил на треск льда чем собственно на голос. - Перестань.

  - Истерика тут не поможет, - покачал головой Смотритель, подошел и поднял Алкари, по одному отцепляя ее пальцы от одеяла. - Успокойся. Не трать время Элн напрасно, его у нее, не так уж и много.

  Эти слова подействовали куда как лучше пощечины или ледяной воды в лицо, Алкари вытирая слезы и сгорбившись, как старуха, села на кровать.

  - Я предлагаю вот что, - уже нормальным голосом сказал Северин. - Пусть Лазорь обнажится перед нами, если на ее теле нет рисунка проклятия, то значит, и вины на ней нет. Все согласны?

  - Разумно, - согласился смотритель.

  - Да, - коротко ответил Латъер и с жалостью посмотрел на меня.

  Алкари только кивнула.

  А я стояла, ни жива, ни мертва.

  Мне? Потомственной аристократке, принцессе из древнейшей семьи, раздеться перед ними? Мужчинами? Несколькими?! Они, должно быть, смеются надо мной.

  'Одумайся, - шепнула разумная часть, - так ты докажешь что не виновна, а отказавшись практически признаешь что прокляла! Гордость не важнее жизни! Одумайся!'

  Это должно быть страх заговорил во мне. Подлый страх смерти и боли.

  - Нет, - обрекая себя на самое ужасное, на неизвестность, и, тем не менее, твердым голосом отчеканила. - Нет. Ни за что.

  Алкари вскинула мокрое, от не перестававших течь слез, лицо и закричала, как маленькая девочка, истошно и тыкая в меня пальцем, будто бы остальным и без того было неясно кого она имеет в виду:

  - Виновна!

   - Княжна!.. - ахнул Латъер.

  - Тихо! - поморщился Северин. - Раз так...

  - Пусть докажет, что вины не несет! Пусть Боги рассудят, пусть покарают неправого! - вновь завизжала Алкари. - Я требую поединка!

  В виске противно стрельнуло боль. Ага, поединка она захотела... Тут любому ясно кто выиграет, что смеяться-то.