Север и Юг

— Ну-ну, полно, — пробормотал, растерявшись, пожилой джентльмен. — Надеюсь, тетушка Шоу не будет возражать. Отправимся рано утром и часа в два будем на месте. Перекусим и отдохнем в маленькой гостинице — кажется, она называется «Герб Ленарда», — а потом пойдем гулять в лес. Ну как, выдержишь? Знаю, что будет нелегко, но в то же время приятно — во всяком случае, мне. Потом пообедаем — надеюсь, олениной, — я славно вздремну, а ты навестишь старых друзей. Доставлю тебя обратно в целости и сохранности, если не случится железнодорожной катастрофы, но ради спокойствия родственников застрахую твою жизнь на тысячу фунтов, а в пятницу, к ленчу, верну на Харли-стрит. Если согласна, сейчас же пойду и объявлю о своих намерениях.

— Не нахожу слов, чтобы выразить, как я этого хочу, — призналась Маргарет сквозь слезы.

— В таком случае постарайся в качестве благодарности на два дня осушить фонтаны, а то и мои слезные каналы не выдержат.

— Не пророню ни единой слезинки, — пообещала Маргарет, поморгала, пытаясь стряхнуть с ресниц капли, и с усилием улыбнулась.

— Вот и умница. В таком случае пойдем наверх и все уладим.

Маргарет сгорала от нетерпения и надежды, пока мистер Белл обсуждал план с тетушкой Шоу. Та сначала испугалась, потом погрузилась в сомнения, но все-таки уступила — скорее напору опекуна, чем собственным убеждениям. До самого конца, будь то правильно или неправильно, прилично или неприлично, она не могла принять окончательного решения. И только благополучное возвращение племянницы из счасливо завершившегося путешествия позволило ей заявить, что с самого начала считала предложение мистера Белла очень добрым и сама мечтала, чтобы после всех тягот Маргарет отдохнула и развеялась.

Глава 46. Сейчас и больше никогда

Былого счастья вспоминаю дни;
По-прежнему в душе живут они.
Друзья ведут все тот же вечный спор;
Беспечен голосов веселый хор.

Но дружбы верной бесконечен круг.
Не разорвет судьба цепочку рук.
Все та же песня веселит мой слух,
И юности бессмертной вечен дух.

Уланд Л.

Маргарет собралась задолго до назначенного срока и даже успела немного поплакать, пока никто не видел, но потом опять заулыбалась как ни в чем не бывало. Чтобы не опоздать на поезд, на вокзал она прибыла загодя и только устроившись напротив мистера Белла, наконец-то вздохнула с облегчением. Всю дорогу Маргарет смотрела в окно на проплывавшие мимо южные городки и деревушки. Теплый солнечный свет придавал черепичным крышам красный оттенок, делая их еще больше непохожими на серый северный шифер. Вокруг старомодных остроконечных фронтонов порхали стаи голубей. Время от времени птицы опускались на мостовую, чтобы погреться и почистить взъерошенные перышки. Людей на станциях было немного, да и зачем куда-то ехать, когда вокруг и так все хорошо? Здесь ничто не напоминало о шуме и суете на линии, связывающей Лондон с городами северо-запада. Ближе к середине лета южное направление, как правило, оживлялось за счет отдыхающих, но постоянной деловой активности здесь никогда не существовало. Почти на каждой станции можно было увидеть пару зевак, которые, засунув руки в карманы, так внимательно наблюдали за поездом, что путешественники спрашивали себя, чем бедняги будут заниматься, когда состав умчится и перед глазами останутся только пустые железнодорожные пути, несколько покосившихся лачуг и дальние поля. Над золотой неподвижностью земли дрожал горячий воздух, мелькали фермы, и это натолкнуло Маргарет на мысль о германской идиллии: вспомнилась история о Германе и Доротее, Евангелине.

Но вот пришло время вернуться к действительности, выйти на нужной станции и отправиться в Хелстон. Отныне сердце наполнилось еще более острыми чувствами — боль смешалась с радостью. Каждая миля пути рождала воспоминания, с которыми Маргарет не рассталась бы за все богатства мира, хотя утраты заставляли с тоской оплакивать минувшие дни. В последний раз она проезжала по этой дороге вместе с матушкой и отцом, покидая родной дом. День выдался мрачным, как и настроение, но они были рядом, — а теперь она осталась одна на всем белом свете: родители ушли один за другим. Душа болела при виде залитой солнцем дороги. Каждый поворот, каждое дерево остались точно такими же, какими были несколько лет назад. Природа не знала перемен и хранила вечную молодость.