Север Москвы вокруг Ярославской дороги. Путеводитель для путешественников и паломников с описанием наиболее интересных исторических объектов

Согласно прошению, обязанности настоятеля храма в Марьиной Роще в 1920 году Епархиальным Советом были временно поручены протоиерею Алексию Маркиановичу Станиславскому (1865–1953)[117]. Участник Поместного Собора Русской Православной Церкви в 1917–1918 году, отец Алексий состоял в Высшем Церковном Совете при Святейшем Патриархе Тихоне и проходил по судебному процессу Святейшего Патриарха. Протоиерей A. M. Станиславский служил во многих московских храмах: сначала при Московском Епархиальном доме, с 1920-х годов до 1935 года – в Марьиной Роще, а затем в Новогирееве и в Казанском храме села Коломенского[118]

^{Протоиерей Алексий Станиславский.}

Из переписки 1925–1928 годов Моссовета с Краснопресненским Управлением недвижимым имуществом о постройке новой школы в Марьиной Роще видно, что район по-прежнему продолжал остро нуждаться в учебных заведениях. «…Карта распределения учебных заведений по территории г. Москвы обнаруживает, что окраины поставлены в очень тяжелое положение, так как школы, в особенности повышенных типов, расположены главным образом в центральных частях города и в очень малой степени на окраинах. В частности Марьина Роща, населенная густо рабочими, не ограничивающимися уже в новых условиях одой первоначальной школой, нуждается в постройке новых зданий для школ. То обстоятельство, что инициатива постройки знания для повышенной школы в Марьиной Роще исходит от старого партийца и опытного культурного работника тов. Деева создает особо благоприятные условия для успешного проведения этого дела в жизнь при условии отпуска просимых сравнительно незначительных средств».

Ответственный за постройку новой школы обращался даже с письмом к самому Калинину, в котором писал: «Дорогой Михаил Иванович. Казалось бы мне, старому партийцу, смешно писать Вам, как зам. председателя Московского Совета, не добиваясь затронутых ниже вопросов другим путем. Но не сетуй, старый товарищ, за то, что я оторву у Вас несколько минут. Дело идет о благоустройстве, в просветительном отношении, Марьино-Рощинской окраины.

Вы знаете, Михаил Иванович, что в дореволюционное время эта окраина принадлежала земскому самоуправлению одного из уездов Московской губернии. Находясь за валом, она действительно служила чертой оседлости всей рабочей бедноты и случайных людей. Школ в этой многонаселенной окраине совершенно не было, а если и были земские школы, то в жалких деревянных домах, совершенно не отвечающих <требованиям к> школе нашего времени.

Между тем <это> население крайне нуждается в настоящее время в более сносных условиях воспитания, как и живущие граждане в центре Москвы. Особенно стремится к знанию молодежь, которой приходится путешествовать, за неимением средств на трамвай, по 5–10 верст[119] ежедневно в школы, расположенные в центре.

Учитывая нужду молодежи, я еще в 1918 году организовал школу рабочей молодежи, заняв самый обширный трактир на Шереметьевской улице в доме 3. С этого времени было выпущено около 500 человек учеников рабочих-подростков. При содействии молодежи организована библиотека-читальня, мастерские при школе. Словом, из дома растраты и гульбы сделали культурный уголок. Но дом, в котором мы помещаемся, настолько ветхий, что мы каждодневно, когда приходит отряд молодежи в 250 учеников через классы, боимся, что он рухнет окончательно.

С осени 1924 года школьный совет, население и местные предприятия возбудили ходатайство через МОНО о выделении нового дома специально для школы. Но все усилия, что называется, как в воду канули. На мой запрос был прислан инженер, который приехал и заявил, что помещение на 80 % «нетрудоспособно». Казалось бы, раз это так, то нужно немедленно приступить к делу, но «воз и ныне там». Я Вас убедительно прошу, дорогой товарищ, «двинуть» этот вопрос. Я понимаю, конечно, что всего сразу нельзя и невозможно <сделать>, но все же как-то странно, что целая окраина лишена более сносного помещения под школу. Лично полагаю, что лучшей агитации в этой окраине за наше грядущее, как постройка школы, не нужно. В надежде на Ваше распоряжение, с ком. приветом, Г. Деев-Хомяковский. 1/X-1925». Но к 1928 году вопрос все еще не был решен – школа по-прежнему ютилась в ветхом здании[120].

^{Протоиерей Александр Третьяков.}