Дракон склонил голову к стопам Наэйра, разинув пасть. Затем передумал и передвинул морду, словно собираясь отгрызть голову жертвы. В последний миг остановился, метнув наружу длинный язык, и лизнул шлем лежащего без сознания воина. Один из бойцов, приникших к земле неподалеку, не выдержал зрелища. Он кое-как поднялся на ноги и припустил к лесу, вызвав сдавленный возглас одобрения у воинов, скрывающихся среди деревьев и кустов. Но этот невольный выкрик оборвался воплем отчаяния, когда тварь поднялась и выбросила вперед здоровенную переднюю лапу. Боец исчез, она втоптала его в песок. Дракон вернулся к добыче, наклонился и понюхал. Его чешуйчатый ворот блеснул, глаза загорелись ярко-алым, пасть раскрылась, исторгнув шипение. Оставив осторожность, дракон схватил тело в броне зубами, встряхивая головой из стороны в сторону. Руки и ноги воина болтались в воздухе, то и дело ударяясь о чешуйчатые челюсти чудовища. С раздраженным ревом тварь бросила тело и обрушила на него огромную лапу. Миг спустя повторила удар. Затем топнула еще раз. Потом склонилась и принялась лизать кровь, вытекавшую из панциря мертвеца. Подняв морду, тварь изучала месиво из плоти и металла, потом вонзила коготь в шею покойнику, пригвоздив его к песку. Склонившись, дракон с поразительной ловкостью откусил мертвецу ноги. Потянул и вырвал изломанный торс из кольчуги, по-прежнему удерживая когтем шею, и проглотил кусок. Теперь, когда он понял, в чем хитрость, чтобы пожрать двух других потребовалось нескольких мгновений.
Кейда беспомощно обшаривал память, меж тем как дракон покончил с закуской и оглядывал светящимися глазами заросли кустарников и чахлых деревьев. Затем тварь начала медленно расхаживать вдоль пляжа, длинный язык все еще колыхался в воздухе, с зубов капала кровь. Вождь и чародей замерли, приникнув к земле, когда чудовище поравнялось с ними, и едва дышали, следя, как громадные когти оставляют в песке нечеткие отпечатки, а длинный хвост прочерчивает борозду.
— Полагаю, теперь мы знаем, что случилось с дикарями, — голос Дева прозвучал неправдоподобно отдаленно.
— Как нам самим этого избежать? — отчаянно прошептал Кейда.
— Чувствуешь мощь, которую несет в себе этот дракон? — выдохнул Дев хриплым, но почти похотливым шепотом.
— Что? — Кейда приподнялся на локте и воззрился на чародея.
— Магия, — Дев невидяще посмотрел на него темным и блуждающим взглядом.
— Ты что несешь? — Гнев охватил Кейду, и он пнул мага. Тот, не сопротивляясь, откатился в сторону.
— Да потише ты, — он перевернулся, поспешно оглядевшись. Впрочем, никого не было видно среди глянцевых желто-зеленых деревьев.
Дев вновь перекатился на живот, подтянувшись на локте и глубоко дыша, точно человек, только что утоливший страсть.
— Магия, Кейда, — он произнес это лихорадочным шепотом. — Дракон — магическое существо, такова его природа. Никто не знает, что и как. Я слышал об их ауре, о первозданной магии, что реет повсюду вокруг них; но ничто из читанного мной и близко не описывает, насколько велико ее могущество. — Дев тихо и сладострастно прыснул.
— Что он здесь делает? — спросил вождь.
— Были колдуны в Хадрумале, которые могли призывать драконов, — лицо Дева неприятно заострилось. — Исключительно немногие, и они всегда усердно хранили тайну. Но даже слухи могут случайно выдать тайну мудреца. Возможно, дикарям удалось опять найти какого-то волшебника.
— Волшебника, который вызвал сюда это страшилище? — Кейда в ужасе воззрился на Дева.
— Возможно, — медленно выговорил северный колдун. — И возможно, эта тварь вышла из послушания и пожрала чародея вместе с его дружками. Не вижу, чтобы она кого-то остерегалась. Или, возможно, какая-то искра на этом клочке суши пробудила скрытые силы дикаря, и он почувствовал волшебство в своей крови. — Дев встал на колени, его шлем застучал о ветви кустов сарда, сбивая ягоды наземь. — И когда он высунул голову, чтобы оглядеться, рядом в засаде оказался настоящий волшебник. И тот решил поставить новичка на место. Возможно, он знал подобный фокус и послал сюда свою ручную зверушку, чтобы избавиться от соперника. Или чтобы зверушка просто набила брюхо кем угодно, кто не покорится ее хозяину.