Северная война

  Мое тело навалилось на германца, и без долгих раздумий я врезал ему рукояткой меча в челюсть. Что-то хрустнуло, и Зальх, обливаясь кровью, отбросил меня в сторону. Затем он свалился, а когда попытался встать, то Змиулан располосовал ему бедро. Паладин дергался и раз за разом пытался достать меня, но безуспешно, а после того как я убедился, что он уже не боец, то обошел его с той стороны, откуда рыцарь не мог меня достать, и опустил на него клинок. Но германец вновь меня удивил. Он ощерился, словно дикий зверь, выкрикнул какое-то непереводимое ругательство и бросил мне в грудь свой меч. Я уклонился, а когда решил довести дело до логического завершения, то паладина передо мной уже не было. Нет. Зальх не испарился и не применил какую-то магию, ибо все проще. Рыцарь скатился вниз по склону холма и пропал в темноте.

  Было, я едва не рванулся за ним вслед. Однако, кинув взгляд за спину, я обнаружил, что на вершине холма идет жестокая рубка, и забыл про поверженного паладина, который наверняка истечет кровью, и все равно помрет. Мысль уже перескочила на сражение, и я двинулся вверх по склону.

  Двигаться было тяжело, слишком много вокруг валялось трупов, как людских, так и лошадиных. Постоянно слышались стоны раненых, и я шел на ощупь, сначала одна нога проверяла пространство впереди, а только затем следовал шаг. Я старался идти как можно быстрее, но был вынужден сделать две остановки. Первую, когда услышал славянина, которого придавило трупом тяжелого рыцаря. Своего товарища ведь не бросишь, и я помог воину выбраться, а когда разглядел, кому помог, то оказалось, что передо мной сотник Болдырь. Дальше топали на пару, благо, черный клобук серьезных ранений не получил. Ну, а второй раз заминка случилась из-за того, что в районе траншеи с кольями, где полегло множество крестоносцев, раздался приглушенный окрик на немецком языке:

  - Эй! Кто там!? Помогите! Я герцог Генрих Лев! На помощь! Ко мне! Скорее!

  Мимо такого господина просто так пройти было невозможно. По этой причине вместе с Болдырем мы быстро раскидали нагромождение из трупов, и перед нами предстал один из основных вражеских полководцев, молодой человек с породистым лицом.

  - Кто вы!? - просипел герцог.

  Болдырь его не понял, а повернулся ко мне и спросил:

  - Что вождь, это важная птица?

  - Венеды!? - Воскликнул Генрих Лев и сильно дернулся, наверное, хотел удрать. Но его тело ниже пояса все еще находилось в плену завала из мертвецов, и у герцога ничего не вышло.

  - Да, мы венеды, - ответил я Генриху на его родном языке.

  Герцог помедлил и произнес:

  - Вытащите меня и вы получите огромный выкуп... - сказав это, он снова примолк, а затем добавил: - А если вы потерпите поражение, то я замолвлю за вас словечко и вам сохранят жизнь... Помогите...

  В голове мелькнула мысль о золотых и серебряных слитках, которые можно получить за важного пленника, все-таки опыт в этой области у меня имелся немалый и я знал, кто и сколько может стоить. Однако возиться с герцогом было некогда, а главное, я вспомнил рассказы воинов и беженцев из Дубина и Ростока. При штурме этих крепостей Генрих Лев проявил себя как наш непримиримый противник и безжалостный убийца, который лично казнил пленников, так что выпускать его не стоило.

  - Да снимите же с меня трупы! - восприняв мое молчание как слабость, попробовал отдать приказ герцог.

  - Ага! Сейчас! - я усмехнулся и воткнул острие Змиулана одному из самых знатных имперских феодалов в горло.

  Генрих Лев захлебнулся кровью, а Болдырь кивнул на холм, где наши товарищи и витязи языческих богов добивали тамплиеров и германских рыцарей:

  - Идем туда?

  - Да, - подтвердил я.

  Вновь мы зашагали по трупам и через несколько минут взобрались на вершину. Здесь все разрешилось без нас, германцы, тамплиеры и несколько десятков уцелевших пехотинцев бежали к королевской ставке, и я, взяв свободного коня, опять оказался в седле, после чего подъехал к Лучану Градко, и огляделся. Вид с господствующей высоты, несмотря на глубокую ночь и не самое лучшее освещение, открывался неплохой, и вот что я увидел.