Северная война 1700-1721

17 мая русский десант высадился немного севернее крепости Евле. Небольшие отряды уходили на несколько миль от берега, всюду сея панику и не встречая серьезного сопротивления. 18 июня десантники дошли до города Умео, гарнизон которого состоял из двух полков – кавалерийского и пехотного. Шведы без боя отступили к Питео. Тогда отряд Ласси морем прошел к этому городу. Здесь русские с боем высадились на берег. И тут командир отряда получил приказ прекратить военные действия: в Ништадте шли мирные переговоры.

Десантный отряд 17 июля возвратился в город Ваза. Ласси рапортовал князю М.М. Голицыну о результатах похода к шведским берегам: «В здешней земле великий страх происходит, а войско, кроме двух полков, кои здесь в Вестерботе (район Умео – Питео) пошло все к Стокгольму…»

Для шведов складывалась неприглядная ситуация: они не смогли отразить не самый большой русский десант. Стянув войска на оборону Стокгольма, они оставили без защиты северо-восточное побережье. Королевские уполномоченные в Ништадте от имени своего монарха 30 мая обратились к русским послам с просьбой прекратить военные действия. Посланники русского царя выразили готовность это сделать, и генерал-майор П.П. Ласси получил соответствующий приказ.

Переговоры проходили трудно. 7 июня шведская сторона предложила заключить прелиминарный договор. Петр I справедливо усмотрел в этом попытку потянуть время, чтобы затем, когда ситуация изменится, отказаться от подписания мира: английский флот уже присутствовал на водах Балтики. По царскому повелению русские уполномоченные отказались подписать прелиминарный договор: они продолжали настаивать на окончательном решении спорных вопросов.

Главным условием мирного договора являлось обеспечение для России выхода к Балтийскому морю и закрепление за Россией ее исконных (новгородских) земель на побережье Финского залива, а также Эстляндии с Ревелем и Лифляндии с Ригой. По этим вопросам в Ништадте шли самые жаркие споры.

Шведская сторона, добившись прекращения действий русского десанта севернее Стокгольма, вновь начала всячески тянуть время. Королевские послы вели долгую переписку со своим монархом и его министрами, объясняя задержку то плохой погодой на море, то длительным обсуждением вопросов мира в сенате Швеции. Дебаты там шли действительно бурные.

…Ништадтский мирный договор был подписан 30 августа 1721 года. Между воюющими государствами устанавливался «вечный истинный и ненарушимый мир на земле и на воде». Последним толчком для его подписания стало появление у Аландского архипелага русского галерного флота (124 галеры) с многотысячным десантом на борту. Командовавший им князь М.М. Голицын начал вести морскую разведку. Царским повелением ему предписывалось начать активные действия по указаниям уполномоченных России за столом переговоров в Ништадте. Избежать высадки русского десанта на шведской территории можно было только подписанием мира.

Швеция уступала России «в совершенное неприкословное вечное владение и собственность» древнюю новгородскую Ижорскую землю – Ингерманландию, часть Карелии, Эстляндию, Лифляндию, Выборгский округ, острова Эзель и Даго, города Ригу, Ревель, Нарву, Пернов, Дерпт.

Россия возвращала Швеции занятую ее войсками Финляндию. Собственно говоря, царь Петр I и не собирался отнимать ее у Шведского королевства. Таких мыслей он не высказывал. По условиям Ништадтского мирного договора страна-победительница обязывалась ежегодно беспошлинно продавать Стокгольму крупные партии хлеба по твердым ценам. Швеция в нем сильно нуждалась.

Сам Петр Великий, лично объявивший народу и войскам о подписании договора, оценил Ништадский мир, который подвел черту под затянувшейся Северной войной, словами о ее «жестокой школе»: «Все ученики науки в семь лет оканчивают обыкновенно; но наша школа троекратное время была (21 год) однакож, слава богу, так хорошо окончилась, как лучше быть невозможно».

Ништатдский мир давал России новое положение в Европе. Президент Коллегии иностранных дел канцлер Г.И. Головкин заявил на торжественном праздновании по случаю заключения долгожданного мира: «Мы… из тьмы неведения на феатр славы всего света, и такорещи, из небытия в бытие произведены, и во общество политичных народов присовокуплены».

Новое положение победительницы в долгой Северной войне достаточно единодушно признавали и в европейских столицах. Еще бы, на севере континента серьезно перекроилась политическая карта, значительная часть побережья Балтийского моря оказалась в руках России, которая до этого там ничем не владела. Прошлые столетия были здесь не в счет. Не случайно известный французский историк А. Вендаль заметил: «Еще недавно едва известная в канцеляриях Вены, Версаля и Лондона, она (Россия)… сразу заняла место в первых рядах европейского концерта…»

Еще более «цветасто» выразился не менее известный немецкий историк К. Штелен. Он подчеркнул, что когда при царе и императоре Петре I Россией было прорублено окно в Европу, в ней произошел сдвиг, «по эпохальному значению равный Ренессансу и Реформации, вместе взятым».