Северная война

– Делаем, как и задумали ранее, – подтвердил князь, – Ты, Иванович, в центре. Слева мой тысяцкий Верослав пройдёт по берегу Вотского залива, выбивая селища Суми. А я справа, по восточной еми ударю вместе с карельским войском. Пусть союзнички поглядят на наших орлов в деле. Авось затем посговорчивее будут. И не переживай ты так, мы только в этом первом селении более пяти десятков рабов из захваченных карел отбили, а сколько ещё их там бедует. И оружия наготовленного отбили множество, вот и доказательство в их подготовке к большому походу против нас. Опередили мы их! Опередили, Андрей!

Впереди был долгий зимний месяц битв. Три русских рати словно катком прошлись по финским лесам, выбивая укреплённые селища по отработанному и обкатанному в самом начале способу.

Осечка получилась уже на последнем, самом северном селище возле озера Оулуярви, что было ближе всех к шведским материковым землям, и по слухам именно там в своё время-то и стоял большой шведский отряд. Всё здесь было как обычно. Два десятка оленьих упряжек, расходясь на безопасном расстоянии по бокам от частокола, высадили своих пластунов и направились в тыл за очередной партией. Редкие головы противника мелькали за частоколом, посылая одну за другой стрелу в русских. Андрей стоял в отдалении и наблюдал, как скоро работают его розмыслы, собирая онагр камнемёт. Вот один, а следом и другой камень ударили в ворота и в частокол, руша тяжёлыми снарядами дерево. Вот-вот ринуться вовнутрь штурмующие и растекутся потом по внутреннему двору. Но что-то было не так вокруг. Было какое-то несоответствие в привычном уже ходе штурма. Три сотни приданных пеших находников разогревали себя, свистя и озорно выкрикивая в сторону ворот. У Андрея им раздолья не было, и нужно было успеть ворваться вовнутрь да пройтись по амбарам и котам, иначе бригадные махом потом вышибали их наружу, не давая всласть там покуражиться. Огромный и длинный детина, за своё телосложение прозванный Журавлём, вдруг сунул грязные пальцы в рот и пронзительно свистнул. Андрея вдруг как током ударило! Не было привычного шума за частокольными стенами! Не было того шума и панического ора, который всегда предшествовал их штурму. В селище же перед Андреем было тихо. Лишь изредка вылетали оттуда редкие стрелы, как бы создавая видимость присутствия воинов. На своё место, в самое безопасное, как всегда и было, на задах с противоположной стороны от ворот, уже ближе к дальней опушке выдвигалась и спешивалась там же курсантская сотня. Андрея как будто встряхнуло. Именно туда, по неготовым к ближнему бою мальчишкам и было удобнее всего ударить невидимому пока им врагу.

Всё предусмотрел умудрённый жизнью Сотник, но именно тут он сам же и сплоховал, подставляя под удар своих сопливых пацанов. И словно пронзаемый быстрой как ток мыслью пронеслось всё это через его разум, показывая последствия этой своей роковой ошибки. Проткнутые насквозь копьями тела, разрубленные мечами и секирами их части и кровь, кровь, кровь на всём белом снегу! Кровь его мальчишек, третьяков…

– Сотня, по коням! За мной! – взревел комбриг таким голосом, что у стоящих неподалёку и ошалевших от неожиданности новгородцев аж волосы встали дыбом.

А Андрей галопом, в отрыве от своей единственной силы, что была сейчас под рукой, его личной охранной сотни, стрелой вылетел в том направлении, где спиной к лесу выстраивались сейчас его курсанты.

На глазах у Андрея из леса плотным хищным клином выходила стена щитов с торчащими поверх них копьями, а над ними всеми реял стяг Шведского королевства. Не раз уже приходилось видеть плотную стенку копейщиков Сотнику, и сам он не раз в неё вставал. И не было страшнее для конницы этого построения. Сродни самоубийству было бросаться на такую боевую формацию, но другого варианта сейчас просто уже не было. Андрей выхватил с бокового чехла свой речник и разрядил его в упор. Откинув самострел в сторону, он выхватил оба меча и начал рубить ими копья, которые уже хищно тянулись к нему со всех сторон. Раз, два, хрустнули древки. Три. И он срубил выскочившего с большой секирой воина в округлом шлеме. Бум, бум, бум. Словно молотом ударили жала по его прекрасной броне, не сумев её пока пробить.

Орлик, верный конь, прошедший столько битв с Андреем, вдруг встал на дыбы и истошно заржал. Сразу несколько копий пробили его грудь. Заваливаясь на бок, Сотник успел перекатом отпрыгнуть в сторону, чтобы только не быть придавленным телом своего хрипящего четвероного друга.

– Живым его берите! Живым! Золотой тому, кто его возьмёт! – раздался повелительный крик от копейной стенки, и к Андрею, разрывая ее, подскочили сразу с десяток воинов.

– А мы будем умирать весело! – оскалился вдруг Андрей, боковым зрением видя, как его подлетевшая сотня, разредив свои самострелы, уже спешивается и вступает в свой ближний бой. А совсем недалеко прикрытая уже курсантская сотня, успев развернуться, перестраивается и готовится к бою.