Северная война. От Головчино до Полтавы

Одновременно от шведского берега к острову Котлин отчалили двадцать два вымпела с контр-адмиралом Анкершерном на борту флагманского линейного корабля.

Оборону Санкт-Петербурга тогда держал генерал-адмирал, граф Федор Матвеевич Апраксин, тот самый Апраксин, что летом 1714 года с десятком галер возьмет на абордаж шведский фрегат «Элефант», и имя этой победы будет вписано в историю как Гангутское сражение.

Шведов ждали — шпионы трудились на совесть. И, казалось бы, двадцатипятитысячной армии, что была под командованием славного русского адмирала Апраксина, не составит труда отразить это нападение на молодую северную столицу. Но эти двадцать пять тысяч были лишь на бумаге. В самом городе Святого Петра находился гарнизон численностью всего двенадцать тысяч. Остальные были рассредоточены по крепостям (в том числе в Нарве и Петропавловской крепости) и преграждали подходы к столице. И флот российский, охранявший Финский залив, был равен шведскому: двенадцать линейных кораблей, семь фрегатов и корабли младшего ранга.

Анкершерн встал у берегов Кронштадта.

Любекер со своими войсками шел по Карельской дороге6. Перейдя реку Сестру, он приказал обойти Санкт-Петербург с севера на восток. В конце августа (как раз тогда, когда Карл получил гостеприимное приглашение Мазепы) шведы вышли к Неве, к переправе у деревни Коршмино.

Среди шведских полков шел полк саксонской пехоты. Восемь сотен рослых саксонцев. Все они, как только их король отдал их родину под власть Карла XII, без колебаний и пустых сожалений перешли на сторону победителя, своего нового короля.

Они не думали о своих семьях, оставленных в занятой шведами их любимой Саксонии, они не думали о России, чужой, неизвестной им стороне, по которой они вот уже как несколько месяцев блуждали, обходя болота и переправляясь через реки. Они думали ровно об одном — остаться живыми в бою, получить деньги, а потом… вернуться домой. А если и погибнуть, то славно и доблестно, как и подобает погибнуть настоящему немцу, потомку великих франков — покорителей Европы.

— Людвиг, — один из саксонцев слегка толкнул своего товарища.

— Чего тебе? — отвечал тот, кого назвали Людвигом.

— Что ты сделаешь с деньгами, когда вернешься домой? Я вот женюсь.

— Ну и женись, — отвечал Людвиг. Он был на полголовы выше всех остальных, видно, что силен, и от того уверен и спокоен, так он и отвечал товарищу — уверенно и спокойно.

— А ты что сделаешь?

— Ничего. Вернусь домой, выдам замуж сестер. И вместе с Фридрихом буду помогать отцу. У нас швейная мануфактура. — Людвиг был благодушным и бесхитростным парнем.

— А я женюсь! — не унимался его товарищ. О женитьбе он говорил вот уже несколько дней. И, говоря о женитьбе, больше представлял себе, как его будет кормить его жена, чем о том, как она будет выглядеть сама. Уже неделю солдаты Любекера ели одни сухари. Провиант у Любекера закончился. И чем кормить своих двенадцать тысяч голодных солдат, генерал даже не представлял. После двухмесячного блуждания по Карелии и берегам Невы шведы съели весь провиант и порядочно поистрепались.

— Стоять! — прозвучал приказ капралов. Впереди была переправа, и она охранялась. Так доложила разведка. И сейчас нужно было построить солдат в линию и взять переправу. А за переправой — город московитов. А за стенами города — еда.

29 августа у деревни Коршмино голодные и злые шведы, выведя пушки на прямую наводку, ударили по прикрывавшему мост русскому отряду. Три часа боя — и русский отряд отступил к городу. Шведы, надеясь ворваться в город на штыках, начали преследование, но, впустив последнего русского солдата, ворота Санкт-Петербурга захлопнулись перед самым шведским носом.

Штурмовать укрепленный город Любекер не рискнул. Апраксин за стены не выходил. Все пути по суше были перекрыты русскими крепостями (той же Нарвой). Шведский флот также не рискнул штурмовать Кронштадт. Провиант закончился совсем. Не отступить, не атаковать. Любекер, сам того не желая, загнал своих солдат в ловушку. И 19 сентября на военном совете он принимает единственно верное решение — эвакуировать сухопутную армию морем. О чем и донес шведский пленный квартирмейстер Апраксину, а Апраксин доложил Петру.

Любекер построил лагерь у деревни Криворучье, что на Сойкином полуострове. Лагерь защищали два редута, возведенные крепкими саксонцами, они и прикрывали шведов.

Пытаясь согреться под холодным балтийским солнцем, саксонцы отдыхали, пообедав сухарями и водой.

— Людвиг, — прозвучало негромко.

— Ты опять про женитьбу? — Людвиг отмахнулся и отвернулся от своего товарища, который вот уже какой день рассказывал ему, чем его будет кормить его молодая жена.

Когда рассказ зашел о зажаренных в соусе куропатках, в ушах уставших саксонцев загромыхало:

— Подъем, солдаты! Слушайте приказ вашего генерала!

Построив саксонцев, капралы объявили: