Читаем Северное сияние полностью

Северное сияние

И это вместе с неизвестным номером телефона, адресом, именами людей, которые знают, где она, но о которых я не имею понятия, почти разорвали мою психику. Я понял, что схожу с ума, но, к сожалению, не от любви.

И тогда, в ответ на Карлины рыдания: «У тебя волосы поседели! Едем домой, я больше никогда тебя не отпущу!» я и выдал своё шипящее:

– Карла, ты мне не нужна ни в каком виде и ни в какой роли. Исчезни.

У неё была истерика, а я спокойно продолжил сходить с ума.

Лечение было своевременным и очень быстрым: ещё один короткий звонок от парня, по имени Кай. Одно безумие прекратилось и началось другое: парализующий, панический страх, что уже слишком поздно, и она не выживет. В тот момент я готов был отдать не только 62% печени, о которых говорил её врач, но и вообще все свои внутренности. Только бы она жила. Я ведь не сказал ей главное – что люблю, и всегда любил. Что хочу её и только её. Что жизни без неё нет. Остановилось всё.

Глава 10. Ещё через год

Лея

Мужчин не сравнивают с цветочками, я знаю, но мне почему-то именно эта ассоциация всегда приходит на ум – он словно расцвёл в последнее время и теперь благоухает. Лео так странно менялся в эти годы – не обрюзг и не обленился, как мужья моих знакомых, а стал мягче, ласковее. Он всё время улыбается мне и детям, часто ждёт от меня поцелуев, объятий. Вечно пристраивается позади, когда я на кухне или в ванной, и лобызает мне шею, а если я в кофте или платье на лямках, то и верхнюю часть спины. Короче, куда дотянется, там и целует.

Я никогда и никак это не комментирую, молча млею. Закрываю глаза и прислушиваюсь к его касаниям. Иногда даже плиту выключаю или воду – в зависимости от того, чем была занята – чтобы ничто внешнее и малозначимое ему не мешало. И если у него плохое настроение, а мне очень нужен этот его приступ ласковости, то я пеку ему его любимый черничный пирог или чизкейк, и он всегда, насколько уставшим бы ни был, подходит сзади и обнимает. Это просто железная реакция на запах чизкейка в духовке.

Потом как-то были у нас в гостях Марлис и Келли – они часто приезжают, и мы выходим на семейный хайкинг на выходных – и Марлис, немножко пьяненькая, смешила всех рассказами о том, как её супруг забавно стареет, но при этом не теряет навыка всякий раз пристраиваться сзади, стоит ей только нагнуться. Пристраиваться, само собой, в сексуальном смысле. Все смеялись, когда она это рассказывала, выпучив глаза и недовольно подняв брови, дескать «ну надо же, старый козел», но на самом деле хвасталась, конечно, что за годы её супруг не стал менее горяч. Я тоже смеялась, и Лео, но, когда Марлис произнесла «подходит сзади», мы с ним переглянулись. По его взгляду я поняла, что ему не хочется делиться с ними нашими секретами, но и мне тоже не хотелось.

Потом в машине, когда ехали домой, и дети отключились, сказал:

– Спасибо, что не рассказала им про меня.

Я ответила:

– Даже в голову никогда бы не пришло.

Лео пожал плечами:

– Некоторым нравится рассказывать друзьям подробности о личном…

Да-да, я помню этих «некоторых».

– Это только наше, Лео. Хорошее или плохое – не важно. Важно, что оно сокровенное.

Он так на меня посмотрел в тот момент, что у меня мурашки поползли. Потом ночью был особенно нежным и неторопливым. После таких эпизодов, как тот, у меня всегда наступает глубинная тишина и радость.

Но дети, конечно, выматывают нас обоих почти до состояния нулевых реакций и работоспособности. Это только в кино и книжках дети – это сплошная мимишность. На практике это десять рабочих дней в одних сутках. Лео ни разу меня не упрекнул за то, что нарожала детей без его согласия. Наоборот, нередко на него находит такое настроение, что он вдруг начинает благодарить за них. Несколько раз сказал: «Это лучшее, что я сделал в жизни». Думаю, он прав, мы с ним хорошие родители.

Хорошие и замученные. Секс стал редким. Хорошо ещё, если мы с ним раз в неделю доползаем друг до друга, но чаще, стоит голове коснуться подушки, мы засыпаем. Кто первый лёг, тот первый уснул. Меня это немного беспокоит, а Лео больше заботит моя утомляемость. Он переживает, что связанные с детьми нагрузки могут негативно повлиять на моё здоровье, поэтому по вечерам всеми силами старается переключить их внимание на себя. Меня часто просит пойти полежать, и эта его забота очень приятна.