Северное сияние

К этому времени заключенные — дюжина или около того людей, дрожа, мигая, и держась поближе друг к другу — вышли наружу. Не было никакого смысла разговаривать с профессором, решила Лира, потому что бедняга безумен; и хотя ей хотелось бы узнать, кем были остальные, но надо было сделать много других важных вещей. И она не хотела отвлекать Йорека, который отдавал быстрые приказы, и рассылал медведей во всех направлениях, но она беспокоилась о Роджере, и о Ли Скоресби и ведьмах, и она была голодна и устала… Лучшим, что она могла сделать, было не мешаться под ногами.

Так что она свернулась калачиком в тихом углу боевой площадки, с Пантелеймоном в форме рыси, чтобы согревать её, навалила на себя снега, как это сделал бы медведь, и уснула.

Что-то дёрнуло её за ногу, и странный медвежий голос произнёс: «Лира Среброязыкая, король хочет Вас видеть.»

Она пробудилась, полумёртвая от холода, и не смогла открыть свои глаза, так как поверх них замёрзла ледяная корка; но Пантелеймон начал лизать их, чтобы растопить лёд, и скоро она смогла увидеть молодого медведя, который говорил с ней.

Она пару раз попробовала встать, но оба раза упала.

— Езжайте на мне, — сказал медведь, и присел, чтобы предложить свою широкий спину, и, наполовину держась, наполовину сваливаясь, она умудрилась доехать на нём к крутому обрыву, где уже собралось много медведей.

И среди них была маленькая фигурка, которая рванулась к ней, и чей деймон прыгал рядом, приветствуя Пантелеймона.

— Роджер! — сказала она.

— Йорек Барнисон оставил меня там, в снегу, пока он пошёл вперёд, чтобы спасти тебя — мы вывалились из воздушного шара, Лира! После того, как ты выпала, нас унесло на мили и мили, и тогда мистер Скорсби выпустил из баллона немного газа, и мы врезались в гору, и покатились по такому склону — ты б только видела! И я не знаю, где теперь мистер Скорсби, и где ведьмы. Были только я и Йорек Барнисон. Он побежал прямо сюда, чтобы найти тебя. И они рассказали мне о его поединке…

Лира посмотрела вокруг. Под руководством старого медведя, человеческие заключенные строили укрытие из плавника и кусков материи. Казалось, они были довольны тем, что им нашлась хоть какая-то работа. Один из них пытался зажечь огонь с помощью кремня.

— Вот еда, — сказал молодой медведь, который разбудил Лиру.

На снегу лежал свежепойманный тюлень. Медведь разрезал его когтем, и показал Лире, где найти почки. Она съела одну сырой: та была тёплой, мягкой, и удивительно вкусной.

— Съешь ещё и ворвань, — сказал медведь, и оторвал для неё кусок. На вкус та была похожа на сливки, приправленные лесными орехами. Роджер заколебался, но последовал её примеру. Они жадно поели, и, чрез несколько минут, Лира полностью проснулась и даже начала согреваться.

Вытирая рот, она осмотрелась вокруг, но Йорека нигде не было видно.

— Йорек Барнисон разговаривает со своими советниками, — сказал молодой медведь. — Он хотел увидеть Вас, когда Вы поедите. Следуйте за мной.

Он провёл их через снежный холм к месту, где медведи начинали строить стену из ледяных блоков. Йорек сидел в середине группы старых медведей, и он приподнялся, чтобы поприветствовать ее.

— Лира Среброязыкая, — сказал он. — Подходи, и выслушай то, что мне говорят.

Он не объяснял ее присутствие другим медведям, или, может быть, они уже знали о ней; но, во всяком случае, они освободили для неё место, и обращались с ней с огромным почтением, как если бы она была королевой. Она была крайне горда тем, что сидит рядом со своим другом Йореком Барнисоном под Авророй Бореалис, которое изящно мерцало в полярном небе, и участвует в беседе медведей.

Оказалось, что господство Йофара Ракнисона над медведями было подобно заклинанию. Некоторые из них связывали это с влиянием госпожи Коултер, которая посетила его перед изгнанием Йорека, хотя Йорек и не знал об этом, и сделала Йофару несколько подарков.

— Она дала ему какой-то наркотик, — сказал один медведь, — который он скормил Хьялмуру Хьялмурсону, и заставил его забыть себя.

Хьялмур Хьялмурсон, как сообразила Лира, и был тем медведем, которого убил Йорек, и чья смерть была причиной его изгнания. Так, оказывается, за этим стояла госпожа Коултер! И это было ещё не всё.

— Есть человеческие законы, которые запрещают некоторые вещи, которые она хотела сделать, но человеческие законы не действуют на Свальбарде. Она хотела основать здесь ещё одну станцию, наподобие Болвангара, только ещё хуже, и Йофар собирался разрешить ей сделать это, вопреки всем традициям медведей; потому что раньше люди посещали Свальбард, или были заключены здесь в тюрьму, но никогда не жили и не работали здесь. Постепенно она собиралась увеличивать своё влияние на Йофара Ракнисона, и его власть над нами, пока мы не превратились бы в её ручных зверюшек, прибегающих и убегающих по команде, и нашей единственной обязанностью было бы охранять ту мерзость, которую она собиралась здесь создать…

Это говорил старый медведь. Его звали Сьёрен Эйзарсон, и он был советником, одним из тех, кто пострадал под властью Йофара Ракнисона.