Северное сияние

— Мы с Бенджамином и Джерардом отправились в Министерство в Уайт Холле и обнаружили небольшую боковую дверь, не слишком пристально охраняемую, и тогда мы остались на подхвате снаружи, пока они отпирали замок и пробирались внутрь. Они и минуты там не пробыли, когда мы услышали крики ужаса, вылетела деймон Бенджамина, сделала нам знак отправиться на помощь и снова улетела, мы схвались за ножи и побежали за ней; да только место там оказалось темным, заполненным какими-то бесформенными силуэтами, сбивающими с толку своими ужасающими движениями и звуками; мы огляделись вокруг, но потасовка происходила где-то сверху, а потом раздался страшный крик, и Бенджамин со своим деймоном рухнули с высоченной лестницы над нами, его деймон надрывалась и трепетала, пытаясь его удержать, но все напрасно — они оба разбились о каменный пол и тут же погибли.

— Мы не видели, что сталось с Джерардом, но сверху раздался его стон, а мы были так напуганы и ошеломлены, что не могли пошевелиться, и тогда сверху выстрелила стрела и вонзилась нам в плечо…

Голос деймона становился все тише, раненый человек издал стон. Фардер Корам подался вперед и мягко отодвинул покрывало; из плеча Джейкоба, испачканного сгустками запекшейся крови, торчал оперенный конец стрелы. Черенок и наконечник были так глубоко в груди бедняги, что на поверхности оставалось всего шесть дюймов. Лира почувствовала слабость.

Со стороны пристани послышались звуки шагов и голоса.

Фардер Корам поднялся и произнес:

— А вот и лекарь, Джейкоб. Мы покидаем тебя. Побеседуем подольше, когда тебе станет лучше.

Выходя, он сжал плечо женщины. На пристани Лира подобралась к нему поближе, потому что тут уже начинала собираться гомонящая и тыкающая пальцами толпа. Фардер Корам отдал Питеру Хокеру распоряжение немедля отправиться к Джону Фаа, а затем сказал:

— Лира, как только станет известно, умрет или выживет Джейкоб, мы должны будем еще раз поговорить об алетиометре. Пойди займись чем-нибудь, дитя; мы за тобой пришлем.

Лира в одиночестве побрела прочь, и, придя на заросший тростником берег, уселась и принялась кидать в воду грязь. Одно она знала точно: не была она обрадована и не гордилась своей способностью токовать алетиометр — ей было страшно. Какая бы силна не заставляла эту стрелку вертеться и останавливаться, она просто знала обо всем, как разумное существо.

— Я убеждена, что это дух, — сказала Лира, и на какой-то момент почувствовала искушение забросить эту вещицу в середину болота.

— Если бы там внутри был хоть один дух, я бы его увидел, — сказал Пантелеймон. — Как то старое привидение в Годстоу. Я его видел, а ты нет.

— Есть ведь несколько видов привидений, — осуждающе изрекла Лира. — Ты не можешь видеть их всех. И потом, как насчет тех мертвых безголовых Мудрецов? Припомни, я их видела.

— Это был всего лишь ночной кошмар.

— А вот и нет. Они были самыми настоящими привидениями, и ты это знаешь. Но какое бы привидение не двигало эту стрелку, оно относится к другому виду духов.

— Это может быть, и не дух, — упорствовал Пантелеймон.

— Хорошо, а что это тогда такое?

— Это может быть… могут быть элементарные частицы.

Лира рассмеялась.

— Вполне может быть! — настаивал он. — Помнишь ту крыльчатку (photomill — тут, совершенно очевидно, имеется в виду крыльчатка Лебедева, которая вертится от светового давления — прим. Лагиф), которую держат в колледже Гэйбриэла? Так-то.

В колледже Гэйбриэла находилась очень священная вещь, которую хранили на высоком алтаре в часовне, прикрытую (теперь Лира о ней вспомнила) черной бархатной тканью, точно такой же, как и алетиометр. Она видела эту вещь, когда сопровождала Библиотеркаря Джордана на тамошнюю службу. На высшей стадии своей молитвы Заступник поднял ткань, чтобы в полумраке явить стеклянный купол, под которым что-то было — издалека трудно было разглядеть, пока он не потянул шнурок, отворяющий верхний ставень, пропуская внутрь солнечный луч, который попал точно на купол. И тогда стало видно: там был маленький предмет, похожий на флюгер с четырьмя лопастями, черными с одной стороны и белыми с другой, который начал вращаться, как только на него упал свет. В этом, как сказал Заступник, заключался какой-то моральный урок, и пустился в объяснения, что это за урок. Пять минут спустя Лира забыла всю мораль, но вращающиеся в пыльном луче света лопасти она не забыла. Что бы они ни означали, это выглядело захватывающе, и все это было проделано посредством силы фотонов, как сказал Библиотекарь, когда они возвращались домой.

Так что Пантелеймон, возможно, был прав. Если элементарные частицы могут вращать крыльчатку, они, несомненно, могут заставить свет вращать стрелку; но все же, это продолжало ее тревожить.

— Лира! Лира!

Это был Тони Коста, махающий ей с пристани.

— Иди-ка сюда! — позвал он. — Ты должна сходить повидаться с Джоном Фаа в Заале. Бегом, детка, это срочно!

Джон Фаа и остальные лидеры выглядели озадаченно.

Джон Фаа произнес: