Северное сияние

Справившись со всеми замками, она подняла крышку первой клетки, и оттуда выпорхнула бледная тень воробья, но, не в силах полететь, рухнула на землю. Гусь мягко выпрямил и поднял ее своим клювом, и воробышка превратилась в пошатывающуюся сбитую с толку мышь. Пантелеймон спрыгнул на пол, чтобы ее поддержать.

Лира действовала быстро, и через несколько минут свободными были уже все деймоны. Они скучились у ее ног, некоторые заговаривали с ней, некоторые даже пытались ухватить ее за гамаши, хотя табу по-прежнему удерживало их от этого. Она их понимала; бедняжки, они так соскучились по крепкому надежному теплу тела своих людей; подобно Пантелеймону, они так хотели прижаться к кому-то, чтобы почувствовать чье-то сердцебиение.

— Теперь, Лира, — велел гусь. — Ты должна бежать и смешаться с толпой остальных детей. Не теряй мужества, девочка. Бродяжники идут сюда со всей возможной скоростью. Я должен помочь этим несчастным деймонам отыскать своих людей. — Он приблизился и тихо добавил, — Но им уже никогда не стать единым целым. Они разлучены навеки. Это самое страшное деяние, которое мне приходилось видеть… Оставь как есть свои отпечатки ног; Я их замету. Поторопись же…

— О, пожалуйста! Подождите! Ведьмы. . Они в самом деле летают, правда? Мне ведь не приснилось, когда однажды ночью я видела летающих ведьм?

— Да, дитя; а что?

— Они могут потащить за собой воздушный шар?

— Несомненно, однако…

— А Серафина Пеккала придет?

— У меня нет времени объяснять тебе уклад жизни колдовских народов. В нее вовлечено слишком много политических сил, и Серафина Пеккала обязана защищать интересы своего клана. Но, возможно, то, что происходит здесь и сейчас — это часть того, что делают в каком-то другом месте. Лира, тебе нужно уже быть в здании. Беги, беги же!

Она убежала, и, Роджер, круглыми глазами наблюдающий за выползающими в двери деймонами, зашагал к ней по глубокому снегу.

— Это же… как в склепе Джордана… это же деймоны!

— Да, угомонись. И все равно, не рассказывай Билли. Никому пока не рассказывай! Давай возвращаться.

Гусь позади них хлопал крыльями, заметая снегом их следы; невдалеке толпились или же разбредались потерянные деймоны, издавая горестные крики утраты и скорби. Когда следы были укрыты, гусь обернулся к бледным созданиям, собирая их вместе. Он заговорил, и один за другим они менялись — хотя, это стоило им очевидных усилий, — пока все не превратились в птиц; они взлетали, падали и бежали за ним по снегу, как молодые неоперившиеся птенцы, и, в конце концов, отрывались от земли. Они вытянулись в рваную линию, бледную и призрачную на фоне глубокого черного неба, и медленно набрали высоту, хотя некоторые были хилыми и двигались неровно, а некоторые летели скорее вниз, чем вверх; но большой серый гусь кружил вместе с ними, поддерживая их и собирая, пока все вместе они не затерялись в бездонной черноте.

Роджер тянул Лиру за руку.

— Поторопись, — сказал он, — они почти уже собрались.

Они заковыляли прочь, чтобы присоединиться к Билли, который подзывал их, стоя на углу главного здания. Либо дети устали паясничать, либо взрослые восстановили свою власть, так или иначе, теснясь и толкаясь, все уже выстраивались в неровную очередь у парадной двери. Лира и двое ребят выскользнули из-за угла и смешались с остальными, но перед этим Лира сказала:

— Пустите среди них слух — они должны быть готовы к побегу. Они должны точно знать, где их верхняя одежда и должны быть готовы схватить ее и убираться по нашему сигналу. И пусть каждый держит это в страшной тайне, понятно?

Билли кивнул, а Роджер спросил:

— А что за сигнал?

— Пожарный звонок, — объяснила Лира. — Когда настанет время, я его выключу.

Они ожидали, пока их пересчитают. Если кто-то в Коллегии Жертвенников и собирался следить за порядком в школе, ему стоило делать это усерднее: здесь не было ни одной постоянной группы, всех детей отмечали галочкой в одном длинном списке, который, конечно же, не был упорядочен по алфавиту; из этих взрослых никто не привык держать все в своих руках. И потому вокруг царил небольшой переполох, несмотря даже на то, что больше никто уже не занимался беспорядочной беготней.

Лира наблюдала и обращала на все внимание. Все они справлялись со своими обязанностями из рук вон плохо. Во многом они были слишком неорганизованны: жаловались на пожарную тревогу, не знали, где должна храниться верхняя одежда, не могли даже заставить ребятишек выстроиться в ровную очередь; и их слабость вполне могла стать ее преимуществом.

Все почти закончилось, но тут их внимание привлекло что-то еще, и, по мнению Лиры, это было худшее, чего можно ожидать.

Как и все, Лира услышала какой-то звук. Все взоры обратились вверх и принялись выглядывать в небе дирижабль, звуки двигателя которого ясно слышались в морозном воздухе.