Северное сияние

Пожалуй то, что он прилетел со стороны, противоположной той, куда со своей стаей улетел серый гусь, было удачей. Но это было единственным утешением. Очень скоро дирижабль можно было рассмотреть, и по толпе прошелестело возбужденное бормотание. Толстая и лоснящаяся серебристая штуковина проплыла над освещенной дорогой, вниз ударили снопы света с ее носовой части и из кабины под брюхом.

Пилот снизил скорость и принялся за нелегкий труд регулирования высоты. Лира наконец поняла, для чего требуется та крепкая мачта: это, конечно, была швартовочная мачта. Пока взрослые вели внутрь оглядывающихся назад и тычущих пальцами детей, наземная команда вскарабкалась по трапам на мачте и приготовилась присоединить швартовочные тросы. Ревели двигатели, с земли поднималась снежная поземка, и вот в окнах кабины показались лица пассажиров.

Лира оглянулась — и безошибочно их узнала. Пантелеймон, превратившись в дикого кота, прижался к ней и яростно зашипел, потому что любознательно глядящая в окошко головка принадлежала ни кому иному, как миссис Коултер, на руках которой восседал ее золотистый деймон.

Глава шестнадцать. Серебряная гильотина

Лира спрятала голову под защиту мехового капюшона и юркнула сквозь двойные двери вместе с остальными детьми. Было уже поздно беспокоиться о том, что она скажет, когда они встретятся лицом к лицу, другая проблема выходила теперь на первый план — как спрятать ее меха, и как далеко она может пройти в них без разрешения.

Но, к счастью, внутри царила такая неразбериха, взрослые пытались поторопить детей, чтобы освободить место для пассажиров с цепеллина, поэтому никто не следил тщательно. По пути к спальне Лира выскользнула из анорака, легинсов и ботинок и сложила их так, чтобы вещи занимали как можно меньше места.

В спальне она быстро подтащила тумбочку к углу, встала на нее и надавила на панель подвесного потолка. Панель приподнялась точно так, как сказал Роджер, и в эту щель она засунула ботинки и легинсы. Подумав, она вытащила алетиометр из сумки и положила его в потайной карман анорака перед тем, как запихнуть и его туда же.

Затем она спрыгнула, поставила на место тумбочку и прошептала Пантелеймону:

— Мы должны просто притвориться глупыми, пока она нас не увидит, а потом сказать, что нас похитили. И ничего о бродяжниках и, особенно, о Йореке Барнисоне.

Она поняла, что весь ее страх притягивается к госпоже Коултер, как стрелка компаса к полюсу, поэтому все остальное, что она видела, она могла выдержать, даже отвратительную жестокость взаимовлияния. Она была достаточно сильна; но одной мысли об этом милом лице и приятном голосе или образа шаловливой золотой обезьянки было достаточно, чтобы вызвать желудочные колики, тошноту и мертвенную бледность.

Бродяжники приближались. Думай об этом, думай о Йореке Барнисоне и не выдай себя, подумала она и отправилась обратно в столовую, откуда доносился шум.

Дети выстроились в очередь за горячим питьём, некоторые до сих пор были в своих угольно-чёрных анораках. Их разговоры крутились только вокруг цепеллина и его пассажиров.

— Это была она — с деймоном-обезьяной.

— И тебя она поймала?

— Она сказала, что напишет моим маме и папе, но, держу пари, она этого так и не…

— Она никогда не рассказывала нам о детях, которых убили. Она никогда об этом ничего не говорила.

— Эта обезьяна, она хуже всего — она поймала мою Кароссу и чуть не убила её, я всё это чувствовал…

Они были напуганы, как и Лира. Она нашла Энни и других и села.

— Слушайте — сказала она, — вы можете держать язык за зубами?

— Да!

Три лица повернулись к ней в ожидании.

— Есть план побега — тихо сказала Лира — Кое-кто собирается забрать нас, так, они будут здесь примерно через день. Может быть раньше. Всё, что мы должны сделать, это быть готовыми сразу по сигналу взять нашу тёплую одежду и убежать. Никаких задержек. Вы просто должны бежать. Но если вы не достанете одежду, вы погибните от холода.

— Что это за сигнал? — спросила Энни.

— Пожарная сигнализация как сегодня днем. Все уже устроено. Но об этом не должны узнать взрослые. Особенно она.

Их глаза горели надеждой и возбуждением. И через всю столовую полетело сообщение. Лира могла сказать, что атмосфера изменилась. После того, как дети увидели госпожу Коултер, их обуял панический страх. Но теперь они вновь обрели уверенность. Лира была удивлена тем, какой эффект может произвести надежда.

Она посмотрела в дверной проём, но осторожно, готовая в любой момент отвернуться, потому что оттуда доносились голоса взрослых, а затем показалась и сама госпожа Коултер, которая наблюдала и улыбалась счастливым детям с горячими напитками и пирогами, таким обогретым и накормленным. Едва заметный трепет пробежал по столовой, все дети застыли и замолчали, смотря на неё.

Госпожа Коултер улыбнулась и прошла мимо, ничего не сказав. Понемногу разговоры возобновились.

— Где они будут совещаться? — спросила Лира.