Северные крестоносцы. Русь в борьбе за сферы влияния в Восточной Прибалтике XII–XIII вв. Том 1

«кланяюся святѣи Софѣи и гробу отца моего и всѣмъ новгородцемъ; пришелъ есмь к вамъ, слышавъ насилие от князь, и жаль ми своея отцины»[192].

Новгородцы отозвались неожиданно быстро и однозначно: княживший в это время в Новгороде князь Святослав был арестован, а на его место приглашен Мстислава. Столь выразительное появление на политической арене Северо-Запада фигуры торопецкого князя, разумеется, должно было быть серьезно подготовлено. Он, очевидно, имел возможность опереться внутри Новгорода на некую социальную и политическую силу, способную убедить горожан сделать решительный поворот от своих, ставших почти традиционными династических предпочтений. Начиная с 1181 г. в Новгороде почти постоянно (с короткими промежутками в несколько лет: 1184–1187 и 1196–1197 гг.) находились владимиро-суздальские ставленники. После 1197 г. (то есть в течение 12 лет) их правление не прерывалось. Можно сказать, что под покровительством Всеволода Юрьевича Большое Гнездо на Северо-Западе Руси выросло целое поколение. И вдруг такая перемена. Основания для нее и подготовка должны были быть очень весомыми[193].

Ясно, что Мстислав вокняжился в Новгороде вопреки желанию Владимиро-Суздальского самодержца. Это была победа «антисуздальской партии» новгородцев, чьи действия можно воспринимать в рамках утверждения тезиса о вольности в князьях. Идеальным воплощением этой политической программы стал торопецкий князь, который не располагал ни влиятельными покровителями, ни сколько-нибудь значительным личным авторитетом, влиянием или богатством. Мстислав был прежде всего воином, участником многочисленных мелких вооруженных конфликтов на Юге Руси, вытесненным оттуда и вынужденным коротать годы в бедной торопецкой волости. Он привык во многом отказывать себе, исключительный достаток его не интересовал, стремление к личной власти реализовывалось им исключительно в ходе военных операций, гражданскими делами он занимался без заметной охоты, только в целях обеспечения боеспособности земли. Такой князь не вмешивался во внутренние склоки новгородцев, сребролюбием не страдал, мздоимством тоже. Абсолютным идеалом нам выставляет Мстислава новгородская летопись: справедливый в суде и расправе, удачливый полководец, внимательный к заботам людей, благородный бессребреник. Слепым орудием боярских группировок и бесхребетным политиком рисует Мстислава современный исследователь Н.Ф. Котляр: «…у Мстислава вовсе не было таланта руководителя государства, ровно как и твердого характера»[194].

Кучевая деревня (сплоченного характера), Йыйсте (около Лейси), Ориссаарский район, северная часть острова Саарема (Моора, 1956. С. 277)

Реалии средневековой Руси не во всем поддаются полновесному и многостороннему обследованию, отчего не всегда есть возможность дать однозначную оценку той или иной личности, ее деяниям и их результатам. В жизни было мало летописной одухотворенности. Приглашенный в Новгород, Мстислав не имел действительной возможности диктовать горожанам свои условия. Представитель династии Ростиславичей, внук великого князя Ростислава Мстиславича, он в начале XIII в. уже не мог положиться на влияние и военную силу своих родственников, истративших большую часть своего достояния в борьбе за Киев. В итоге представители этой линии оказались зажаты в узких рамках Смоленской земли — все другие волости отошли к иным представителям Рюрикова рода.