Северные новеллы

...И главный геофизик, и начальник экспедиции, и начальник партии считали себя порядочными, честными людьми. Казалось бы, таковыми они и были на самом деле: делали тяжкую и очень нужную работу, влюбленные в геологию, трудились на износ, кормили, воспитывали своих детей, не подличали и не ловчили. И если бы им кто сказал, что они совершают уголовное преступле-

ние, собираясь убить снежного барана, занесенного в Красную книгу, они бы рассмеялись в ответ: полноте, одним бараном больше, одним меньше — есть ли разница? Шалость это, но никак не преступление. То, что сотни геологических партий, разбросанных по Сибири и Крайнему Северу, за редчайшим исключением, допускают подобные «шалости», варварски, в упор расстреливая с воздуха и снежных баранов, и белых медведей, и красавцев диких оленей, геологи как бы упускали из вида.

Не везде есть егерские посты и охотинспекция; надо лишь держать язык за зубами, и все будет шито-крыто. А как же с летным листом? Ведь вертолетчикам нужно отчитываться о проделанной работе. Да очень просто: время, затраченное на преступную охоту, в летном листе отмечается как работа по переброске отрядов. Бумага все вытерпит; своя рука владыка. Использовать государственный вертолет, жечь дорогой государственный авиабензин, и все для своей прихоти, для своего удовольствия,— явный обман? Что вы! Тоже «шалость».

Трое цивилизованных людей были отброшены в каменный век. Но они были несравнимо страшнее и опаснее неандертальца. Тот добывал пищу деревянным копьем с каменным наконечником и не располагал ни вертолетом, ни карабином, ни пистолетом.

Час назад Толсторог слышал вертолетный гул и принял его за долгие громовые раскаты. Это обстоятельство не обеспокоило его. Снежного барана не пугали ни гром, ни сверкание молний.

И сейчас, когда снова раздался гул, похожий на громовой раскат, он не испугался, не побежал, а только насторожился. Своими острыми глазами вожак оглядывал склоны гор, хребты, долину, но не догадывался посмотреть наверх, на летящий вертолет, потому что на стадо баранов враги никогда еще не нападали с неба.

Металлическое чудовище, вынырнув из-за хребта, понеслось на сгрудившихся животных. И только теперь Толсторог бросился бежать; за вожаком устремились все бараны. В грохот машины вклинились резкие, отрывистые звуки. Били с трех стволов из распахнутой дверцы багажного отделения. Что-то жгучее коснулось правого рога вожака, просвистев, ударилось о камни. Вторая пуля ожгла кожу на холке.

Жалобный крик заставил Толсторога на ходу обернуться. Один из баранов как бы споткнулся в беге, раз пять перевернулся через голову, лежа на спине, быстробыстро задергал ногами и замер. К нему подбежал сосунок, но мощный поток воздуха, поднятый винтом, отогнал мальца. Машина приземлилась рядом с убитым зверем. Из багажного отделения выпрыгнули вооруженные люди, поспешили к добыче. Глаза их сверкали хищным блеском. Этот звериный блеск в человеческих глазах принято называть охотничьим азартом.

— Это я, я ей вмазал! — радостно сказал начальник экспедиции и склонился над своей добычей.

Баран был самкой, кормящей матерью. Из сосцов зверя сочилось пахучее густое молоко.

Главный геофизик испытывал жгучее чувство охотничьей зависти. В сердцах он выругался и сказал:

— А я промахнулся! Бил по самцу, что впереди бежал. Уж больно рога хороши! Так бы замечательно в квартире гляделись...

Начальник экспедиции, очевидно, понял состояние товарища.

— Далеко не уйдут, догоним! — предложил он.

— Машина в поселке нужна...— запротестовал было командир экипажа.

— Проставим тебе лишний час, о чем разговор. В машину, ребята!

Добычу затащиЛи в багажное отделение. «Вертушка» снова оторвалась от земли.

Толсторог во главе стада мчался по зигзагообразной вершине хребта, когда в небе опять появилось грохочущее чудовище. Зверь устремился в ложбинку. Туда же полетел вертолет. Тогда вожак бросился в долину. И Ми-4 тоже полетел в долину.

От волчьей стаи можно было спастись, забравшись на вершину скалы. От двуногих хищников спасения не было.

Первый же выстрел оказался роковым для зверя. Острая пуля пробила*спинной хребет и парализовала задние ноги.

Мимо вихрем промчались бараны. Стадо возглавил один из «заместителей».

Толсторог пополз на передних ногах, волоча за собою омертвелые задние. Ми-4 снизился до предела. Вертолетчики не рискнули сесть на сыпучей мелкокаменистой осыпи, боялись завалиться набок. Люди спрыгнули на землю, побежали к раненому снежному барану. Тот полз с черепашьей скоростью, раздирая брюхо об острые камни.

Главный геофизик вскинул карабин, прицелился.

— Не м-могу...— дрогнувшим голосом произнес он и опустил оружие.

— Чего-чего, а сопли мы умеем распускать. Баба худая! — сердито буркнул начальник экспедиции и дважды выстрелил из своего персонального ТТ в крутолобую голову Толсторога.