Северные рассказы и повести

А вот Жене и Алексею пока ближе полевые работы. Там они — как рыбы в воде. Воля. Простор. Небо над головой. И ветер, и мороз, и дождь — ничто не остановит полевика. Мужественные крепкие люди. У обоих за плечами серьёзная школа жизни. Смуглолицый Лёша пришел к нам с Ванкора. Как–то он поделился со мной фотографиями. Прямо скажу: не все маркшейдера могут так видеть природу, так подмечать окружающий мир. А вот у Алексея это получается. А какой заботливый он отец! Каждое утро перед работой он отводит дочку в детский сад, хотя идти туда — совсем в другую, противоположную от работы сторону. То есть, он каждое утро совершает дважды один и тот же путь. Такое может только любящий папа, конечно. Характер у Алексея мягкий, добродушный. При разговоре он иногда чуть вытягивает слова. С товарищем своим всегда поделится хоть знаниями, хоть батарейками к навигатору. Если видит, что нужно помочь, не задаёт вопросов: просто подходит и подставляет плечо…

Рыжеватый, небольшого роста, крепко сбитый Евгений — замкнутее остальных, но в том, что он — натура решительная и мужественная — не приходится сомневаться. Женя приехал на Север сам. Принял расходы по переезду на себя. Не каждый на такое решится. От работы никогда не отлынивает. Надо остаться «повечеровать» — остается. Надо в поле выехать срочно — едет в любое время суток. Надо перетащить коробки с молоком, которое выдают на всех, — берется и перетаскивает за всех, да ещё улыбается. А как он геройски сражался за родной коллектив в командном выступлении по боулингу! Больше всех очков принес. Самым умелым оказался!

Впрочем, всем нам есть с кого брать пример человеческого, товарищеского отношения к людям. Помню, как Игорь Васильевич Чикишев, директор департамента маркшейдерии и землепользования, сам едва явившись в Новый Уренгой, на место нового назначения, когда хлопот по обустройству, естественно, хватает у каждого, нашел время и возможность уделить внимание и другим, лично встретил, например, меня в аэропорту. Хотя мог бы, конечно, просто отправить водителя. Помог перевезти вещи, устроиться в гостинице, даже о постельном белье позаботился, подсказал к кому обращаться при оформлении на работу, лично представил коллективу.

Характер у Васильевича и требовательный, и в тоже время, отзывчивый, вникающий в проблемы каждого. Нужно подсказать, направить — непременно подскажет. Помню, были у меня трудности с оформлением командировок: никак не получалось верно и в срок оформить. Спасибо Васильевичу: всё наладилось. Так и во всём. Утром, если только не отвлекли, не вызвали срочно, непременно зайдет в каждый кабинет своего департамента и поздоровается с каждым сотрудником. Строг Васильевич, но справедлив, и при этом — не сторонник устраивать подчиненным прилюдные «выволочки», щадит, уважает человеческое достоинство в любом. Если уж всерьез провинился кто–то, или надо указать на очевидный недочёт в работе, он вызовет провинившегося в кабинет и скажет ему обо всём прямо и честно, как думает. Но не при всех. И это верно. Главное ведь не в наказании, а в том, чтобы человек осознал и исправил ошибку. И ещё, если с человеком случилось что–то, Чикишев не оставит его одного, придет и поддержит, как приходил он и ко мне в больницу. Спасибо, Васильевич.

Закрою глаза и вижу вновь: восходит мутное зимнее солнце и плывёт в текучей морозной дымке вдоль горизонта и опускается вновь за его незримую белесую черту. Большую часть года здесь составляет зима, даже сейчас в конце мая, когда я пишу эти строки: за окном снова метёт пурга. Такая уж здесь земля. Но главное: живут и работают на ней удивительные люди, мужественные и открытые, всегда готовые помочь ближнему. Слава Богу, что не переводятся они на белом свете. И одни из них — наши маркшейдера.

ОРЛОВ

— А, может, не полетим никуда? А? Смотрите: погода совсем взбеленилась!

— Полетим. Успокоится. Вот увидишь, — чуть прищурившись, улыбаясь, объясняет Орлов одному из коллег, с которыми предстоит вертолетный облет нефтегазовой территории. Они — перед входом в здание вертолетной части аэропорта. Весна. Погода меняется внезапно. Часа полтора назад ничто не предвещало метели. Тишина. Покой. Облачность была, но видимость неплохая. А теперь вокруг — просто конец света! Снегопад с ветром. Видимость нулевая. Какой уж тут вылет! Впору по домам разбегаться.

— Это здесь, в городе — такое! Представляете себе: что сейчас в тундре на буровых творится? Наверное, сущий ад!

— А не факт, — усмехнувшись, отвечает Дмитрий Геннадьевич.

Подъехали члены комиссии из Тюмени. Обменялись рукопожатиями, проследовали в зал, подальше от небесной заварухи. Вылет отложили на час.