Северный крест

Въ М. – искра божественная, отъ Отца, неотмiрная – вспыхнула, разгорѣлася, стала Огнемъ и самъ онъ сталъ Огнемъ. Сей Огнь есть духъ. У прочихъ людей духъ полоненъ тѣломъ и душою; онъ спитъ подъ ихъ покрывалами, недвижный, непробужденный.

Явленіе М. – явленіе Смерти въ жизни; равно и – Жизни въ смерти[26].

Человѣкъ, коимъ тотъ или иной духъ себя являетъ, есть маска, persona, личина – средство; и никогда – цѣль. Хотя духъ, воплощенный въ М. – извѣчный спутникъ человѣчества, онъ поистинѣ рѣдокъ.

М. есть диссонансъ – въ ассонансѣ бытія, аритмія – въ ритмѣ вселенной, дисгармонія – въ гармоніи дольнихъ сферъ, черное Ничто – вечночреватое бѣлымъ Всѣмъ, пылающій глаголъ – въ обледненной пыли.

М. – огнь поядающій, молнія, сила, низвергающая дольнюю, отъ вѣка и до вѣка ложную гармонію, «безсмертный духъ въ смертномъ тѣлѣ». М. при томъ – словно олицетвореніе Міровой Скорби.

М. – звѣзда, рожденная лузурью, зареносецъ, просвѣтъ молнійный: въ гущахъ тьмы.

М. – огнепоклонникъ, и Огнь нашелъ себя въ бытіи М., явилъ себя черезъ бытіе героя юнаго, а позже попалилъ охваченную огненными вихрями его жизнь, короткую, словно вспышка молніи.

М. – до жути возвышенный спиритуалистъ, не только вѣрящій въ первичность духа, но и показавшій это въ личной судьбѣ. М. – спиритуалистъ, бытіе чье послѣ явленія Дѣвы стояло подъ знакомъ растождествленія съ міромъ, полный черной ненависти ко всему живому, сверхъ-гордый, отдѣльными своими чертами напоминающій Антихриста В. Соловьева, и для любителей цѣльности-цѣлостности уже поэтому есть человѣкоубивецъ. И самое его существованіе – упрекъ всѣмъ живущимъ, кость въ горлѣ и стрѣла въ сердце.

М. есть духъ воплощенный, и, когда М., утерявъ плоть (не утопивши, но сжегши её въ духѣ и духомъ), ибо духу его было тѣсно въ его плоти, сталъ духомъ, дѣять онъ сталъ ничуть не менѣе, какъ то вообще свойственно тѣмъ, кто скорѣе духъ, нежели плоть, а не плоть съ примѣсью духа, какъ «малые сіи», потопившіе духъ въ плотяномъ.

М. – не только духъ воплощенный, но и воплощенная воля, а воля, ея напряженіе, есть не только страданіе, pathos, но и возогнанный эросъ. М. – чистая воля, но вѣдающая духъ; того болѣ: духовная воля, воля, преображенная духомъ.

М. – великій отрицатель, уже поэтому для малыхъ сихъ онъ есть герой отрицательный. Самое дѣленіе бытія на духъ и матерію несетъ за собою страданіе (въ первую очередь съ позиціи плоти); именно имъ чревато отрицаніе; чѣмъ больше отрицанія, тѣмъ больше страданія. Отсюда черно-белость бытія М., лишенность какой бы то ни было палитры красокъ. – У М. – никакой широты души, всепріятія – одна глубина и высота; онъ вѣсь стрѣла, мечъ и молнія.

М. былъ первымъ, на чьемъ незримомъ стягѣ было написано (словами его самого): «Впередъ, впередъ: любою цѣною – отъ побѣды къ побѣдѣ!». Въ этомъ «Впередъ!» – въ его «Впередъ!», а не въ акаевомъ, лишь похожемъ внѣшне, – сказывалось нѣчто дотолѣ небывалое, преодолѣвающее животную заданность, мѣрность и инертность. Первый, въ полной мѣрѣ поборовшій въ сердцѣ своемъ зверино-человѣчье, черно-красное, мелко-діонисическое (Акай поборолъ не въ полной мѣрѣ). – Шипами розъ проросло величіе М.

Человѣкъ духа при жизни, какъ правило, не можетъ быть побѣдителемъ въ сферѣ царства количества: ибо его отъ вѣка – царство качества. – М. же былъ побѣдителемъ обоихъ царствъ, что особенно удивляетъ.

М. primus inter pares (primus – и по времени, и по роли), явилъ себя почти въ доисторическую эпоху, когда дѣлаютъ что угодно – и съ большимъ жизненнымъ напоромъ, но не – думаютъ (ну не считать же хозяйственные расчеты и управленіе страной – мышленіемъ); самая эта эпоха извѣстна намъ благодаря различнымъ «думаньямъ» различныхъ же эпохъ отъ припоминаній древнихъ грековъ классическаго времени до современной археологіи.