Читаем Северный летучий полностью

Вскоре полк был переведен на Северный фронт, под Ригу. К тому времени ротные и полковые социал-демократические ячейки Риги и многих других мест имели связи с военной организацией, созданной при Петербургском комитете. 17-й Сибирский стрелковый полк становится одним из самых революционных.

Командование фронтом и царская охранка ввели строгую цензуру за солдатскими письмами, установили слежку за революционно настроенными офицерами и солдатами. Начались аресты. Были арестованы многие активисты 17-го полка.

Среди солдат все больше и больше накапливается недовольство, которое в конце концов вылилось в прямое неповиновение. 21 декабря 1916 года солдаты полка не приняли пищу, приготовленную из гнилых продуктов. Возмущенные плохим питанием, они опрокинули все кухни на землю. Командование путем угроз пыталось выявить зачинщиков.

На следующий день полк получает приказ о наступлении утром 23 декабря. Среди солдат развернулась широкая агитация. Появились большевистские листовки.

Когда в 1 час ночи 23 декабря поступила команда готовиться к наступлению, весь полк, снявшись с передовых позиций, ушел в резервные окопы. Полк окружили карательные части. Солдат разоружили, многих арестовали. Началось следствие.

Двадцать четыре солдата по приговору военно-полевого суда расстреляли. Более полусотни отправили в тюрьму, многих — в штрафные части. Среди арестованных, освобожденных из Рижской тюрьмы после Февральской революции 1917 года, был и Иван Иванович Карпухин[15].

И. И. Карпухин. Фото 1917 года.

В апреле 1917 года полк торжественно с военными почестями проводит в Риге перезахоронение расстрелянных товарищей!

В июне делегаты повезли в Петроград наказ полка.

«Мы требуем передачи всей власти в руки Совета солдатских и рабочих депутатов», — писалось в нем.

В ноябре 1917 года Военно-революционный комитет Северного фронта получил из Петрограда приказ Революционного полевого штаба по борьбе с контрреволюционерами об отправке революционных частей на укрепление внутреннего положения страны. Решено было направить в Петроград 5-ю Сибирскую стрелковую дивизию.

Головной полк этой дивизии — 17-й Сибирский стрелковый, еще раньше выделенный в состав резерва ревкома, был в готовности.

В полку сразу же после Октябрьской революции были проведены выборы командного состава. Командиром полка был выбран прапорщик — большевик В. Шубин, комиссаром — И. Суганов, председателем полкового комитета — С. Мартынов, председателем полковой большевистской организации — большевик П. Ильин.

25 ноября 1917 года вечером полк эшелонами прибыл на Варшавский вокзал Петрограда. По вызову весь руководящий состав выехал в Смольный. Делегацию полка принял член Революционного полевого штаба В. А. Антонов-Овсеенко. Он пригласил всех пройти в кабинет к Владимиру Ильичу Ленину. Командир полка В. Шубин отдает рапорт Владимиру Ильичу. В кабинет входят видные деятели партии Я. М. Свердлов, И. В. Сталин, Г. И. Петровский, В. Р. Менжинский, Н. И. Подвойский, А. М. Коллонтай.

Заседание открыл В. И. Ленин. Первым выступил В. А. Антонов-Овсеенко. Он доложил, что в некоторых районах страны оживилась деятельность контрреволюционных группировок. Тревожные сигналы получены с Дона, Урала, Дальнего Востока. На Дон и Украину направлены вооруженные отряды из Москвы и Петрограда. Но этого недостаточно. По распоряжению Совета Народных Комиссаров вызваны части Северного фронта и моряки Балтики. С Северного фронта затребована 5-я Сибирская стрелковая дивизия, полным составом уже прибыл 17-й полк. Из Могилева после ликвидации Ставки Духонина возвращается матросский отряд под командованием С. Д. Павлова.

В своем выступлении В. И. Ленин, как вспоминает И. И. Карпухин, говорил о начавшейся внутренней войне. Он предлагал, не дожидаясь прибытия всех частей 5-й Сибирской дивизии, срочно формировать отряд из имеющихся частей и направить его на Урал. В. И. Ленин обратился к представителям 17-го Сибирского стрелкового полка с напутственным словом[16].

Из Смольного на Варшавский вокзал делегация полка вернулась в 3 часа ночи. Но солдаты-сибиряки не спали.

Начались расспросы:

— Ленина видели?

— Как Владимир Ильич?

— Что он сказал?

Отвечая на вопросы, делегаты обещали все подробно рассказать на завтрашнем митинге.

Утро. Густо падали сырые хлопья снега. На землю спустился туман. На вокзале, станционных площадках и путях тускло горели электрические фонари, едва пробивая свой свет сквозь туман.

У эшелонов людно и шумно. Еще задолго до начала митинга солдаты, собравшись небольшими группами, слушали рассказы рабочих-красногвардейцев, матросов.

В 9 часов утра начался митинг. На нем выступил комиссар полка Иван Суганов, председатель полкового комитета Сергей Мартынов и другие.

Они рассказали о встрече с Лениным.

— Владимир Ильич назвал нас солдатами революции, он надеется на нас, — заключили свое выступление Делегаты.

Оркестр исполняет «Марсельезу». Митинг закончен.

Перейти на страницу:

Все книги серии Герои не умирают

Похожие книги

Академик Императорской Академии Художеств Николай Васильевич Глоба и Строгановское училище
Академик Императорской Академии Художеств Николай Васильевич Глоба и Строгановское училище

Настоящее издание посвящено малоизученной теме – истории Строгановского Императорского художественно-промышленного училища в период с 1896 по 1917 г. и его последнему директору – академику Н.В. Глобе, эмигрировавшему из советской России в 1925 г. В сборник вошли статьи отечественных и зарубежных исследователей, рассматривающие личность Н. Глобы в широком контексте художественной жизни предреволюционной и послереволюционной России, а также русской эмиграции. Большинство материалов, архивных документов и фактов представлено и проанализировано впервые.Для искусствоведов, художников, преподавателей и историков отечественной культуры, для широкого круга читателей.

Георгий Фёдорович Коваленко , Коллектив авторов , Мария Терентьевна Майстровская , Протоиерей Николай Чернокрак , Сергей Николаевич Федунов , Татьяна Леонидовна Астраханцева , Юрий Ростиславович Савельев

Биографии и Мемуары / Прочее / Изобразительное искусство, фотография / Документальное
Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное