Северный путеводитель для новых русских иноков

– А и то я тогда… Помнишь, ходили к Переговорному камню, и ты рассказывал, что преподобный Александр непосредственно на этом камне на серьезный разговор с английскими мужчинами – прямо на камне этом и приплыл, чем и произвел на мужчин неизгладимое впечатление и в немалой степени определил результат переговоров… и что ядра потом пудовые от стен крепостных отлетали как орехи… Ну, положим – про ядра веришь, там стены такие, что вообще непонятно, как люди их голыми руками строили. Но камень? А подходишь к нему, стоишь, смотришь – и вдруг понимаешь, что все так и было, так и приплыл на нем! Странное место, конечно…

– Вообще говоря, – вмешался Прохор, – Дизайн-то на деньгах сменили со временем! Не исключено, что и по вашей рекламации!

– Ой, Прохор… – притворно огорчаясь, вздохнул брат Ибрагим, – Ты же знаешь: пятисотка для меня – такая сумма, такая сумма… недаром подвиг нестяжания – один из моих коронных и любимых!

– Брат, ну ты не путай, – отозвался брат Мефодий, – Подвиг с обычной-то ленью-матушкой!

– О-хо-хо… – еще более горестно покивал головой младшенький.

– Так мы едем или нет?!!!

Ах, как просто все было в то лето…

– Денег нет! Времени нет! Сил по большому счету – тоже нет! Короче – едем!!!

(Из отчета, предоставленного Прохору Мефодием Галлахером по окончании мероприятия, в дальнейшем вошедшего в Историю Ордена как «Островной рейд»)

«…На пристань прибыли сильно заполдень. Как и мыслилось из расчета на неблагоприятное стечение обстоятельств – никакого попутного транспорта подходящего водоизмещения сразу обнаружить не удалось. Первую ночь провели на ступенях морвокзала (сильно сказано, конечно – «вокзал», но таково официальное наименование сооружения), беседуя с Ибрагимом Коровиным о всякой ерунде, в том числе и о том, о сем. Наконец-то познали долгожданную за истекающий месяц прохладу.

…но уже на второй день Проведение не оставило нас, и около одиннадцати часов утра эсминец «Беспробудный» бросил свои истертые швартовы где-то неподалеку. Ликование наше при этом передать словами было практически невозможно…

(Из апокрифической истории Города, изредка поведываемой Ибрагимом Галлахером в виде устных рассказов)

«…Первое упоминание о легендарном эсминце относится к середине позапрошлого теперь уже девятнадцатого века, когда соединенная англо-французская эскадра осадила Острова и почти три года пыталась взять крепость если и не прямым штурмом, то хотя бы измором. Туго приходилось защитникам. Силы и деньги их были практически на исходе.

И тогда под покровом короткой северной ночи к стоящему на рейде флагману подкрался неведомый дерзкий корабль. Незаметно поднявшись на борт, отважный десант бесшумно снял часовых и прорвался к стратегическому провиантскому складу. После чего за какие-то три часа, покуда не взошло солнце – уничтожил практически весь предназначенный на долгую зиму ром и закуску к нему. И, стараясь петь по возможности шепотом – вновь растворился в молочном предрассветном тумане.

Обнаружив фатальную недостачу ресурсов, несостоявшиеся захватчики прикинули румпель к компасу, после чего благоразумно предпочли ретироваться восвояси. На прощание пальнув в сторону крепости главным калибром, однако пудовое ядро лишь отскочило от вековых стен с гулким звоном, как футбольный мяч от штанги после неудачно пробитого пенальти. Хотя эта прекрасная игра, кажется, в тот момент еще и не была толком изобретена.

Так судно это вошло в легенду и с той поры всегда приходит на помощь заплутавшим, страждущим и прочим льготным категориям граждан. Не сразу, но обязательно приходит. Надо только сильно захотеть этого и уметь ждать…»

(Из Отчета – продолжение)

«…Вечером того же дня пили с командой на палубе, хотя капитана отчаянно штормило еще перед ужином. В ночь решили не выступать, вследствие чего команда традиционно растворилась кто куда, но это для экипажа – дело привычное. Надо знать этих парней: однажды они обязательно вернутся и сделают все, что обещали. Не сразу, но сделают. Ну, как и отмечал выше брат Ибрагим. Заночевали на каких-то лавках на юте.

Наутро был разбужен нечеловеческим воплем Ибрагима Коровина. Анамнез вопля оказался следующим. За ночь судно попало в так называемый отлив и вслед за уровнем моря опустилось вниз примерно на полторы сажени. В результате пробудившийся ото сна И.Коровин вместо виденного при засыпании пейзажа «Кемска волости» – лицезрел лишь мрачную бетонную стенку причала, что и вызвало в итоге мощнейший приступ клаустрофобии. Да, вот к чему приводит подчас незнание элементарных основ геофизической гидродинамики.

Следующего дня, не успели часы пробить и шестнадцати склянок – выступили в море! В сгустившуюся облачность и даже собирающийся немного шторм! И в первых сумерках, после ряда треволнений – бросили якорь в Бухте!