Северный страж

— Олекший, женщины там? — кивнул на мешковину Гордой.

— Там, — подтвердил Алексей.

Помрачнев, Гордой вытащил нож и молча направился на корму. Осторожно поддел лезвием мокрую ткань и с натугой потянул на себя. Сухо треснув, поползла длинная прореха, обнажив трясущиеся скрюченные девичьи тела.

Не в силах отвести взгляд от громадного лезвия, растрёпанные пленницы испуганно замычали и попытались вжаться в палубу.

— Тсс! — Гордой успокаивающе поднёс палец к губам. — Свои мы, с Холодной Сельги. Я Гордой, слыхали, может?

Девушки переглянулись и дружно всхлипнули.

— Ну-ну, полно. Чего уж теперь реветь-то, — Гордой бережно поправил растрёпанные русые пряди. — Всё уже позади. Поймали мы этих душегубов. В порубе сидят… Сейчас мы вас развяжем, вы только не кричите, ладно?

Девушки часто-часто закивали.

— Вот и хорошо. Руки сюда давайте.

Тускло поблёскивая, лезвие поочерёдно рассекло тугие путы. Вытащив кляп, пленницы попытались встать и тут же скривились от боли. Самая младшая, выглядевшая едва ли не подростком, виновато закусила губу.

— Не могу.

— Ох, и беда-то с вами, — вздохнул Лар. — Вставай, пигалица, — наклонился и поднял за подмышки.

Отчаянно вскрикнув, девушка упала и залилась слезами.

— Похоже, ноги отнялись, — хмуро буркнул Лар. — Нести придётся.

— Дайте я, — вышел вперёд Алексей.

Тут и никакой магниторезонансной томографии не надо, диагноз и так ясен. Попробуй пролежи столько на холоде без движения. И ещё упаковали так, словно это не хрупкие девушки, а маньяка буйного поймали. Рубцы от верёвок даже не красные, а какие-то кроваво-синюшные. Удивительно, как вообще хоть сами-то живы до сих пор. Звери, просто звери…

Едва взглянув на пугающие бельма, пленницы опасливо попятились.

— Ой, мамочки, — испуганно пискнула младшая.

— Не бойтесь, — успокаивающе поднял ладони Гордой. — То наш ведун, Олекший, гость званый самой Гертруды. Он вам зла не сделает.

Алексей наклонился над пленницей.

На светлом фоне тела перевязанные участки едва светились, словно тусклые серебряные угольки. Так и есть. Критическая нехватка кровообращения. В нави всё даже наглядней. До опасного порога, конечно, ещё не дошло, но пролежи они чуть больше, некроз тканей был бы обеспечен. На что рассчитывали эти изверги? Думали быстро пограбить и вернуться? А вот и большой вигвам вам, как Серёга говорит… Ладно, это всё лирика. Как тут хоть помочь-то можно? Про такой случай Гертруда ничего не говорила. Пока хотя бы боль снять, и сразу вести к ней. Пусть весь свой травяной арсенал применяет. Какой-нибудь антигистаминный аналог в природе наверняка есть. И успокоительное тоже не помешало бы. Эх, знать бы, как эти травки выглядят. Вот дожил, похоже, здесь придётся всё начинать с нуля. Хорошо хоть фокус с обезболиванием проходит.

Девушки удивлённо переглянулись. Распухшие ноги вдруг едва ощутимо защипало, словно покусали рассерженные муравьи. Боль куда-то ушла.

— Надо встать, — скомандовал Алексей.

Пошатываясь, пленницы неуверенно поднялись.

— Ну что? — Онтей участливо оглядел зарёванные лица. — Теперь идти сможете? Тут недалеко совсем.

— Да…

— Вот и ладно, — облегчённо вздохнул Гордой. — Вы пока посидите, а мы тут ещё малость пошукаем.

Оставив пленниц приходить в себя, повернулись к мешкам и бочкам. Обозрев вереницы разномастного груза, Лар тяжело вздохнул.

— И когда столько наворовать успели? А ещё матерью клялся, душегуб.

— А я тебе про что говорил, — хмыкнул Гордой. — Нет таким у меня веры.

По-хозяйски поглядывая, неторопливо прошёлся по палубе. Остановился перед большим бочонком и с натугой поддел крышку.

— Что там? — любопытно заглянул через плечо Онтей.

— Что, что… Мёд, — отмахнулся Гордой. — Остальные там гляньте.

Минут через десять проверили почти всё нехитрое содержимое. Меха, зерно, ткани, мёд, домашняя утварь. Ушкуйники не побрезговали ничем.

Чувствуя всё возрастающий зуд, Алексей остановился перед неприметным маленьким мешочком, запрятанным глубоко под остальными.

— Здесь серебро.

— Посмотрим, — уважительно глянул Лар.

Неторопливо развязал тугую тесёмку и запустил руку в горловину. Выудил пригоршню блестящих кусочков и продемонстрировал остальным:

— Эй, глядите-ка, что Олекший отыскал. Новгородское, с торжища.

Гордой с подозрением попробовал серебро на зуб и распорядился:

— Забирай. Будет о чём с гостями нашими незваными поговорить. А наутро гонца пошлём в окрестные деревни. Ежели на гостях кровь признают, судить будем, как положено.

— Думаешь, заговорят? — с сомнением прищурился Лар.

— Заговорят, — недобро усмехнулся Гордой. — Куда они денутся. У меня и медведь заговорит. Так, — повернулся к мужикам, — вечер уж скоро. Забираем что ценное и уходим. Остальное никуда не денется, с утра заберём.

Соратники засуетились, перебирая мешки.

Поколебавшись, Алексей подошёл к Гордою и попросил:

— Можно мне зерна немного?

— Спрашиваешь! — удивлённо отозвался Гордой. — Конечно, можно. Твоя доля самая большая.

— Нет, я не себе, — покачал головой Алексей. — Ему, — кивнул на реку.