Съевшие яблоко

— Ничерта не делаешь, только собой занята. О ребенке она заботится, ты дочь чем кормить собралась? Хоть в дом не заходи! Тут находиться противно. На все наплевала, все забросила. Скоро в грязи задохнешься! Не убираешься, не готовишь. Если бы не я, ты бы и забыла что у тебя дочь есть. Что ты за мать?!

— А что ты за отец? Только по блядям и шляешься! Раз в жизни надо было дочь из школы забрать, так ты ее бросил!

Кире отчаянно хотелось кинуться в комнату, встать между ними и закричать: "хватит, хватит, пожалуйста! Перестаньте!". И кричать, пока они не замолчат.

Но конечно она не смогла.

И уже не верилось, что час назад она жалела этого Яна Романова за то, что он сирота…

В то время, когда Кира уже сидела в своей комнате, Ян до дома только добрался. Всю дорогу от Балашихи до самой Москвы он неумолчно трещал, рассказывая про школу, про экскурсию и про Киру, с которой ему было очень весело.

Мезенцев по большей части только кивал и улыбался. Забирать мальчика из школы на машине было долго и хлопотно, но он не мог позволить тому одному ездить в электричке по ночам, когда темно. Так что душевное спокойствие ему стоило двух часов туда и двух обратно.

— Помыться, поесть и спать — на все про все у тебя час, — он легким подзатыльником затолкнул замешкавшегося мальчика в квартиру и захлопнул дверь.

Но в то время, как Мезенцеву хотелось видеть того молчаливым и спящим, Яну напротив желалось бурной деятельности. Ведь стояла суббота, завтра с утра не нужно ехать в школу, а значит и спать ложиться казалось вовсе необязательным.

— Нет, — он с беспечной уверенностью замотал головой. — Не хочу. А можно я возьму твой компьютер? Мне очень надо!

Если бы Ян хоть вполовину понимал все то, что прочел у Достоевского, то догадался бы, что именно это и называется "наглость наивности".

— Разумеется нет, — Мезенцев решительно покачал головой, — я же сказал: ванная, ужин, диван.

— Но ведь суббота! И вообще, — мальчик недовольно пожал плечами, — не буду я мыться. Я уже в среду мылся.

— А сегодня суббота. — Мезенцев хмыкнул. С появлением Яна никто бы уже не мог пожаловаться, что в этом доме жить скучно. Ян был забавен до слез в глазах. У Мезенцева вдруг появилось странное ощущение — жизнь наполнилась смыслом.

— И что? — детский голос звенел от переизбытка чувств.

— И то, что нормальные люди, — Мезенцев сделал нажим на последних словах, — каждый день моются.

— Фу! — Мальчик брезгливо наморщил нос и тут же получил воспитательный подзатыльник:

— Это от рубашки твоей фу. От носков фу. Кончай препираться.

Но тот еще продолжал возмущаться, даже когда Мезенцев безапелляционно подталкивал его коленом в сторону ванны:

— Стив Джопс тоже не мылся! Ты читал его биографию? Когда Стиву Джопсу было двадцать лет, он…

— Стань сначала Стивом Джобсом, я тебе тогда разрешу делать все, что душе угодно.

Тут они добрались до двери:

— Да ты хоть знаешь, что нарушаешь мои гражданские права? Ты унижаешь мое достоинство! Дети имеют такие же права, как и взрослые. И мое личное пространство… — он уперся о косяк, — в условиях демократии, ты…

Но железная рука Мезенцева одним легким движением протолкнула его внутрь.

— А у нас не демократия. У нас туземное племя. И вожак — я. — Он с мягким хлопком закрыл дверь.

Хотя оттуда еще донесся последний беспомощный, но неоспоримый аргумент:

— Так не честно!

Ответа не последовало и немного подумав в кране зажурчала-таки вода.

А Мезенцев пошел греть ужин. И нет-нет да и начинал смеяться. Жизнь и правда наполнилась смыслом.

61

Мел звонким молотком колотил по доске. Настырно и вызывающе заявляя "я умнее вас всех. Поспорьте со мной!"

Ян, уставившись на доску, с сумасшедшей скоростью выколачивал решение, по очереди раскрывая боковые створки и исписывая поверхность аккуратным убористым почерком. Но никто с ним и не спорил, учительница даже не часто оборачивалась — она и так знала, что Романов решит верно. Она вообще специально дала ему эту огромную, бесконечную задачу из дополнительного учебника, чтобы отвлечь от урока.

Но вот тот закончил и уставился на учительницу вопросительно и вместе с тем требовательно:

— Я еще через синус угла могу решить. Надо?

Та только отмахнулась:

— Остальным отвечать времени не хватит, вытри доску и садись.

Мальчик разочарованно насупился, неохотно стер надписи и убрался восвояси.

В классе вяло поднялась пара рук. Но учительница уткнулась взглядом в журнал, поводила пальцем по строкам, и решила:

— Ставицкая, к доске.

Кира через силу поднялась.

Она была убежденным гуманитарием: по литературе и истории всегда были пятерки. Но вот точные науки давались девочке с трудом. Впрочем, сегодня она не ответила бы и на литературе. Голова Киры была наполнена вязким гулом и эхом родительских криков. Она плохо спала ночью, вяло ела с утра. И почти ничего не соображала, тупо уставившись в учебник.

— Сто двадцать второе, — коротко затребовала учительница и Кира уткнулась в книжку, теребя в пальцах пачкающийся кусочек мела.

Спустя минуту девочка принялась вяло чертить угол, то и дело поглядывая в задание и на учительский затылок.