Сезон гроз

— Лот номер девять: «Ymago mundi», также известная под названием «Mundus nouus». Книга необычайно редкая, в собрании оксенфуртского университета всего один экземпляр, несколько экземпляров имеются в частных руках. Переплет из золоченной козлиной кожи. Идеальное состояние. Начальная цена тысяча пятьсот крон. Уважаемый Вимме Вивальди, тысяча шестьсот. Преподобный священник Прохазкa, тысяча шестьсот пятьдесят. Тысяча семьсот, дама в конце зала. Тысяча восемьсот, господин Вивальди. Тысяча восемьсот пятьдесят, преподобный Прохазкa. Тысяча девятьсот пятьдесят, господин Вивальди. Две тысячи крон, браво, преподобный Прохазкa. Две тысячи сто, господин Вивальди. Кто даст больше?

— Это безбожная книга, содержит еретические измышления! Она должна быть сожжена! Я хочу купить ее, чтобы сжечь! Две тысячи двести крон!

— Две тысячи пятьсот! — гаркнул Вимме Вивальди, поглаживая белую ухоженную бороду. — Дашь больше, благочестивый палач?

— Возмутительно! Денежный мешок здесь торжествует над праведностью! Язычников краснолюдов здесь ставят выше, чем людей! Я буду жаловаться властям!

— Книга продана за две тысячи пятьсот крон господину Вивальди, — спокойно объявил Абнер де Наваретт. — А преподобному Прохазке напоминаю о действующих в Доме Борсодов правилах и порядках.

— Я ухожу!

— Прощайте. Приношу свои извинения. Уникальность и богатство предложений Дома Борсодов вызывает иногда эмоции. Продолжаем. Лот номер десять: абсолютно уникальная, невероятная находка, два ведьмачьих меча. Дом решил предложить их не по отдельности, а в комплекте, как дань уважения ведьмаку, которому они некогда служили. Первый меч из стали, полученной из метеорита. Клинок выкован и заточен в Махакаме, подлинность краснолюдского клейма подтверждена нашими специалистами.

— Второй меч, серебряный. На рукояти и по всей длине лезвия руны и символы, доказывающие оригинальность. Начальная цена тысяча крон за комплект. Тысяча пятьдесят, господин с номером семнадцать. И это все? Никто не даст больше? За такие раритеты?

— Это говно, а не деньги, — пробормотал сидящий в последнем ряду Никефор Муус, магистратский чиновник, то нервно сжимая в кулаки пальцы с пятнами от чернил, то оглаживая ими поредевшие волосы, — Я знал, что не стоило…

Антея Деррис шипением заставила его умолкнуть.

— Тысяча сто, господин граф Хорват. Тысяча двести, господин с номером семнадцать. Тысяча пятьсот, уважаемый Нино Чианфанелли. Тысяча шестьсот, господин в маске. Тысяча семьсот, господин с номером семнадцать. Тысяча восемьсот, господин граф Хорват. Две тысячи, господин в маске. Две тысячи сто, уважаемый Чианфанелли. Две тысячи двести, господин в маске. Это все? Две тысячи пятьсот, уважаемый Чианфанелли… Господин с номером семнадцать…

Господина с номером семнадцать внезапно схватили под руки два здоровяка, которые незаметно вошли в зал.

— Хероза Фуэрте, по прозвищу Шампур, — протянул третий здоровяк, ткнув схваченного палкой в грудь. — Преследуемый законом наемный убийца. Ты арестован. Увести.

— Три тысячи! — заорал Херозa Фуэрте, по прозвищу Шампур, размахивая табличкой с номером семнадцать, которую по-прежнему держал в руке. — Три… тысячи…

— Мне очень жаль, — холодно сообщил Абнер де Наваретт. — Правила. Арест участника аукциона отменяет его предложение. Вы предложили две тысячи пятьсот, уважаемый Чианфанелли. Кто больше? Две тысячи шестьсот, граф Хорват. И это все? Две тысячи семьсот, господин в маске. Три тысячи, уважаемый Чианфанелли. Я не вижу никаких других предложений…

— Четыре тысячи.

— А, уважаемый Мольнар Джианкарди. Браво, браво. Четыре тысячи крон. Может, кто-нибудь даст больше?

— Я хотел купить для сына, — рявкнул Нино Чианфанелли. — А у тебя одни только дочери, Мольнар. Зачем тебе эти мечи? Эх, ладно уж. Уступаю.

— Мечи проданы, — сообщил де Наваретт, — уважаемому господину Мольнару Джианкарди за четыре тысячи крон. Мы продолжаем, уважаемые дамы, уважаемые господа. Лот номер одиннадцать: плащ из обезьяньего меха…

Никефор Муус, радостный и скалящийся, как бобер, хлопнул Антею Деррис по плечу. Сильно. Антея огромным усилием воли воздержалась от того, чтобы дать ему в морду.

— Уходим, — прошипела она.

— А деньги?

— После окончания аукциона и завершения формальностей. Это займет время.

Игнорируя ворчание Мууса, Антея направилась к двери. Она ощутила чей-то взгляд, посланный украдкой. Женщина. Черноволосая. Одетая в черное и белое. С обсидиановой звездой на декольте.

Почувствовала дрожь.

*

Антея был права. Формальности потребовали времени. Только через два дня можно было отправиться в банк. В филиал одного из краснолюдских банков, пахнущий, как и все банки, деньгами, воском и резными панелями из красного дерева.

— Сумма выплаты три тысячи триста тридцать шесть крон, — сказал клерк. — После взимания комиссии банка в размере одного процента.

— Борсодам пятнадцать, банку один, — проворчал Никефор Муус. — За все проценты! Вор на воре! Гони деньги!

— Одну минуту, — остановила его Антея. — Сначала урегулируем наши дела, твое и мое. Комиссионные положены и мне. Четыреста крон.