Сезон Колдовства

Такие события обычно делят временные отрезки на «до» и «после», разрубая жизнь на эпохи, вехи или, к примеру, сезоны.

Палец плавно нажал на спусковой крючок. Раздался выстрел и звук битого стекла. Дело было сделано. Одно событие сменилось другим. Это вроде часов, которые завершили круг и, возвестив об этом двенадцать раз, принялись за новый отчет. То, что было до этого, стало прошлым.

Удивительная шутка — время. А между прочим, там, в небесах, оно течет немного иначе, непривычным для нас порядком. Оно может растягиваться, замедляя свой плавный ход, или наоборот, ускоряться, превращаясь в стремительный свет, который достигает предела далеких миров за считанные доли секунды. Но на земле все вполне заурядно. Здесь, ты никак не можешь повлиять на его привычный ход. Тик-так-тик-так. Ни-как-ни-как.

Хотя нет, почему? У меня вот, между прочим, получилось.

Я слышал сотни голосов, встревоженных и совсем спокойных. Кто-то возвещал о беде, но большинство просто не могло поверить в случившееся. Начинался штурм Ордена благочестия.

Агата собрала значительную армию, и ее смелые воины готовы были собственными зубами выгрызть булыжники стен и ворваться внутрь во имя вящей справедливости. И у них бы все получилось. Но глава ордена был жив и не вредим, а значит, мятеж будет подавлен и зачинщики захвачены в плен.

Я медленно спускался по ступеням, отрешенно прислушиваясь к внешнему шуму. Уже слышались отчаянные вопли, смешанные с предсмертными стонами, удары ядер и свист случайных стрел. А вскоре мир заполнился под завязку обескураженным ревом атакующих. Они наконец-то поняли, что угодили в ловушку, но было уже слишком поздно, чтобы изменить хоть что-то.

Когда я спустился, все было почти закончено. Конница взяла в кольцо остатки сопротивлявшихся и под радостные улюлюканья местных жителей вела колонну в город.

Я вышел на улицу. Под ногами валялись горы трупов — в основном мирные жители, товарки, мастеровые, даже дети. Мой взгляд коснулся невысокого пузатого мужичка в длинном фартуке: местный скульптор, который расписывал стены капители. Одна стрела пробила ему шею, еще две угодили в предплечье и грудь. Ноги сами вросли в землю, на самом пороге.

Помедлив, я присел возле тела, провел рукой над головой, глаза мертвеца сомкнулись. Затем достал трубку и сделал одну глубокую затяжку. Все эти люди, невинные и осознано шедшие на смерть, теперь были на моей совести. Очередное кровавое клеймо обожгло тело.

Старые боги! Так легко признать свое превосходство над другими и непомерно тяжело нести ответственность за свои же божественные поступки. Мимо меня потянулась цепочка пленных воинов. Пустые лица, скрытые запекшейся кровью вперемешку с белилами.

Внезапно среди множество одинаковых фигур циркачей показалась худощавая Агаты. Она была жива, но я заметил рану на рукаве и повязку на правой ноге. Ее руки и пояс были скованны кандалами, которые соединяли тяжелые ржавые цепи. Конвой немного сбавил шаг и остановился прямо напротив меня.

Зачем? Почему? Я не знаю. Но мне пришлось отреагировать на ситуацию.

Подняв голову, я посмотрел на свою бывшую союзницу. В ее взгляде не было ненависти, лишь усталость, а еще самое настоящее изумление. Видимо, она так и не смогла поверить, что идеальный план трещал по швам, как ветхая одежонка.

Секунду она что-то соображала, а потом резко зарычала. Ее пристальный взгляд впился в меня, словно клещ. Она буквально кричала во все горло, желая услышать в ответ мои жалкие оправдания. Потом взгляд Агаты зацепился за стоящий рядом со мной карабин, и она внезапно успокоилась.

Неужели так ничего и не поняла?

Я вальяжно выбил трубку и убрал ее в кошель на поясе. Нет, я ошибся, она просто взяла небольшую паузу. Собрала воедино всю злость, и теперь попыталась выплеснуть ее на меня.

Я чувствовал, как она жаждет сорвать с себя оковы, вырваться на свободу, но не для того, чтобы бежать. Ее желания носили совсем иной характер. Она мечтала вцепиться мне в горло и очень долго рвать меня на куски, пока я не захлебнусь в боли. И может только после этой процедуры возмездия Агата сможет утолить жажду внезапной ненависти. Но я лишь встретился с ней взглядом, и глаза ученой мгновенно потухли. Все эмоции сошли на нет. Видимо, поняла причину моих поступков.

Старые боги! Вы уничтожили самих себя. Змея ест свой хвост — кажется, бала такая поговорка в моем старом мире. Казалось, что мы глядим друг на дружку целую вечность. На самом же деле прошло не больше пары секунд. Грозные стражи резко толкнули Агату, заставив ее перейти на быстрый шаг. И все это было сделано лишь для того, чтобы впереди она столкнулась с еще большим потрясением.

Кардинал вышел на балкон второго этажа приютской кельи, а вовсе не на широкую мансарду северной башни близнеца, и приветственно воздел руки.