Сезон огненных дождей

— Контакт? — Хродуфуну заклокотал горлом. — К чему нам контакт? То, что мы ищем, это путь. И он ведет в этот мир.

— Вы хотите впустить смерть сюда?! — вскричала женщина. Она очень верно выразилась. Не энергию, не какую-то там Единую Мать, а именно смерть, самую настоящую, лютую, беспощадную, ненасытную смерть.

— Исчезнут миры, исчезнут цивилизации, исчезнет сама жизнь. Скоро здесь воцарятся только мрак и хаос.

Произнося эти слова, Хродуфуну вплотную подобрался к Дэе. В одной из его лап блеснул зловещий серебристый баллончик.

— Не будет мрака, не будет хаоса, и тебя, урод, тоже не будет, — с этим криком принцесса глубоко вогнала прочный золоченый стержень в большой, расширенный от удивления глаз.

Глава 36

Фонарь горел необычайно ярко, словно сверхмощный энергетический импульс электромагнитной бомбы добавил к заряду аккумулятора еще с десяток вольт. Только вот все это обилие света сейчас было совершенно излишним. Нечего изучать, не к чему приглядываться, не за кем наблюдать. Да и не особо хотелось. Единственным желанием всех «головорезов» было отвернуться, уткнуть взгляд куда-то в серый бетон стен и не видеть ни слез Луизы, ни истерзанного десятками пуль тела капитана Огюста Моришаля.

Луиза вцепилась в мертвого офицера и что есть силы прижимала его к себе. Она не обращала внимания на кровь, которая покрывала ее одежду. Она, казалось, не видела и не слышала ничего. Корсиканка лишь глотала слезы и, захлебываясь в них, иступлено молила:

— Огюст, Огюст, давай, просыпайся! Оживай! Я тебя молю, заклинаю, очнись!

— Луиза, он умер, — Строгов опустился рядом и осторожно дотронулся до ее плеча.

— Я знаю, — всхлипнула девушка. — Но он оживет. Я сделаю. Я уже так спасла одного человека.

— Не оживет, Луиза. — Николай тяжело вздохнул, и его дыхательная маска превратила этот вздох в зловещее шипение. — Подумай сама, на Огюсте не осталось живого места. Он мертв, точно мертв, окончательно и навсегда. Мы ему уже ничем не поможем. Нам следует позаботиться о себе, нам нужно идти. — Строгов теребил свою возлюбленную, стараясь пробудить ее разум.

— Надо забрать ее, командир. У нас нет времени, — пробубнил Рутов.

— Да… конечно… — Строгов согласно кивнул и, наклонившись над Луизой, стал один за другим разжимать ее пальцы, которые цепко держали окровавленную униформу Моришаля. Одновременно с этим он отдал короткий приказ: — Посмотрите, что там с Георгом.

— Я… К-короче, со мной п-порядок.

Георг Шредер сидел невдалеке от них. Его перегоревший боевой шлем и винтовка валялись рядом. Сам же десантник обеими руками сжимал раскалывающуюся от боли голову.

— Ты точно в порядке? — К баварцу подковылял Микульский. — А то оклемался ты как-то уж очень быстро.

— Жаль, аптечка больше не работает, — вместо ответа простонал Георг. Затем, словно собирая воедино разбежавшиеся мысли, начал говорить: — Меня как будто разбудили, выдернули из черноты. Что-то заревело, застонало, закричала женщина, — Шредер на секунду задумался. — Луиза… это кричала она. Именно от этого крика я и очнулся.

К чудесам, которые чуть ли не мимоходом творила их боевая подруга, корсиканцы уже стали привыкать. Поэтому слова Шредера не вызвали у них даже тени сомнения. Девушка, сама того не ведая, вытянула Георга с того света. Все просто и понятно, и на этом точка.

— Возьмите вот это, — к Шредеру с Микульским приблизился Смит. Американец протянул к ним связанные руки. В сложенных лодочкой ладонях лежали два шприц-тюбика.

— Это что такое? — с подозрением глянул на него Ян.

— Обезболивающее вместе с каким-то там стимулятором. Вообще-то я не очень разбираюсь. Вводят при ранениях, контузиях и в прочих дерьмовых ситуациях.

— А не врешь? — Микульский не мог поверить в добрые намерения недавнего врага.

— Я себе уже одну ввел. А вы… — сержант кисло скривился, — не хотите, не берите.

— Все нормально. — Голос Великого Мастера положил конец колебаниям поляка. — Колите и вперед! Микульский, Смит, вы вдвоем поможете Георгу идти. Рутов, ты выдвигаешься вперед.

«Развязать?» — Мастер услышал обращенный к нему мысленный вопрос разведчика.

«Нет. Пусть помогает так». Строгов чувствовал, что Смит не в восторге от того, что творилось в Амарилло, но этого было чертовски мало, чтобы начать ему доверять.

«Согласен».

Поляк вцепился в Георга и помог тому встать. Смит подставил баварцу свое здоровое плечо. Американец кривился от боли, которую доставляла свежая гематома, но, сцепив зубы, молчал. Ему повезло, бронежилет выдержал попадание. Хотя, судя по боли, которую угадывал Николай, рана сержанта могла оказаться не просто синяком. Вполне вероятно, что треснула какая-то кость. Микульский выглядел не лучше. Ногу разведчика задело конкретно. Ян, конечно, перетянул рану плотным регенерирующим бинтом из своей аптечки и остановил кровь, но все равно путешественник из него теперь получался весьма и весьма дерьмовый.