Сезон охоты

Стадион — четыреста метров ребристой беговой дорожки, окаймленной деревьями, цветущими гирляндами вьюнов и трибунами, расписанными под малахит. Над песочным центром поля парил шар информационного табло и несколько голо-камер, призванных фиксировать действо. У трибун гудела толпа родственников…

Родня облепила спортсменов плотным слоем; хлопки по спине, дружеские напутствия, проникновенные речи так и сыпались. «Мой номер десять». — Николай осторожно обогнул людские массы. Он никогда не выступал на подобных ярмарочных мероприятиях, с их радостной атмосферой праздника.

Голографические камеры скользнули к толпе, чуть повернулось усыпанное огнями табло…

Разминка. Сосредоточиться… Отрешиться от криков комментатора-любителя.

— Ну как? Норматив выбегаем? — Рядом с Николаем разминался чернявый парень. Глаза его светились весельем.

— Да.

Пара наклонов, короткий рывок, проверка сцепления… Дробный топот ног устремился к стартовой черте. Начало ударило Николая внезапностью. Он спешно направился к ряду соперников. На него не обратили внимания — молодых людей волновало только общение со зрителями. Счастливчики — они легки духом.

— Готовсь!

Секунды рванулись автоматной очередью — в такт сердцу. Гулкий бой крови в ушах отмерял время…

Николай мысленно сыпал проклятиями. Рано, он не готов.

Хлопок стартера прозвучал громом.

Рывок. Стремительный наплыв воздуха. Мелькание деревьев и радуги одеяний деловито отсчитывало метры.

Вид удалявшихся спин едва не добил Николая. Ему бы вспомнить молитву ногам и небу…

Крики и стук подошв, свист ветра.

Мир потемнел. Он не мог двигаться в одиночестве, просто не мог. Где чертов финиш, которого достигли все кроме него. Он рвался к нему, плюнув на разгар чествования победителей. Толпа родственников и спортсменов медленно удалялась с поля. И никого кроме судьи более не интересовала судьба Роса.

— Отбегался, парень, — Мужчина записал результат. Обесточил судейскую аппаратуру… И внезапно уставился на исходившего потом Николая. Долгую минуту они смотрели друг на друга. — Зачем ты так? Они обошли тебя на круг.

— Я всегда… добегаю. — Он перевел дыхание. — Каков результат?

— Смысл…

— Вам что? Написать вопрос?

Судья поделился информацией.

— Мой личный рекорд. — Николай двинулся к университету. Продрался сквозь кустарник, глянул на радостное молодое поколение… и перехватил взгляд девушки с лекции по прикладной физике. Угол здания скрыл ее и ликовавшую толпу…

Николай прикинул, чем ему заняться в ближайший час отдыха. Физкультурники убыли, даря долгожданную тишину, легкий душ смыл усталость и чуть охолонул сердечный набат. Дороги-пути открыты — лишь выбрать.

— Час. — Он оглядел вестибюль — хаос детей науки. Рвануть бы к морю, забыть о формулах и удрать — в одиночество, скрашенное мерным рокотом волн. Он лениво поплелся к столовой.

Там его и нашли.

— Чем обязан? — Николай смаковал холодный компот, оберегая настроение.

— Меня зовут Элика. — Та Самая Девушка элегантно присела на стул. Ее компания — нестерпимо рыжий упитанный молодой человек — пристроился рядом.

— Томас, — представился он. — Будущий экзотерролог.

— Рад за вас. — Николай украдкой любовался Эликой. Спустя ровно пять ударов пульса вернулся к компоту. — Чего хотели?

— Мы так… — Томас глянул на соседку.

— Не обязательно кидаться. — Элика улыбнулась. И столовая вспыхнула… — Мне понравилось твое упорство на треке. Ты не сдался.

Николай чуть расслабился.

— Спасибо за оценку.

— Ты на каком курсе? — перехватил инициативу Томас.

— Астрофизики.

— Мы в некотором роде коллеги; я террофизик — обычный, земной, — не унималась Элика. — Часть лекций будет общей.

— Я рад. — Николай усмехнулся. Спецпрограмма адаптации не располагала к лишним контактам. — А как у вас с развлечениями?

— О, — воспрянул Томас. — Забегай к нам в лабораторию, комната Э-407; я тебе такие планетарные модели покажу.

— Более вопросов нет. До встречи.

Глядя вслед новому знакомому, Элика кивнула: первый шаг сделан.

Они сидели в аллее перед университетом и пили осточертевший сок. Стоило ли это того? Николай смахнул бабочку с колена и подставил лицо теплу солнца. Мелькание голубых пятен неба в прорехах лиственных крон примирило с напитком. И с компанией. Томас и Элика. Они наперебой рассказывали о богатой событиями городской жизни. Ладные ребята… Сию секунду Томас вспоминал, как он едва не грохнул сателлит метеослужбы при сдаче курсового.

Нечто затеплилось во глубине души. Он сидел не один и разговаривал на обыденные темы. Элика и Томас.

— Еще сока? Я быстро, — подрядился экзотерролог.

— Тогда и сортир принеси, а то я не верблюд… — Николай осекся. — Пойду я.

Он встал и решительно, без оглядки, направился к станции гравитрека. Его грубоватый юмор не оценили. Стало немного тоскливо — точно в ложку меда добавили каплю селедочного рассола. Чего он ждал от эстетов, воспитанных на морали…

Николай ступил на эскалатор подземки. Дневное освещение сменилось искусственным; пахнуло сосновой хвоей и едва уловимо — нагретой резиной.

— Накормлю их завтра персиками, — пришло внезапное решение.