Сезон ведьмы

Но она уже удалилась. Острые каблучки ее строгих туфель вязли в земле. Я осталась одна под чертовым колесом, немного жалея и мисс Уордвелл, и себя. Мне никогда и в голову не приходило, до чего же одинока наша учительница.

С приближением вечера на чертовом колесе зажглись огни. Я думала, что дело ограничится желтыми лампочками, мигающими вокруг кабинок, но не ожидала такой световой фантазии. В воздухе замерцали светящиеся проекции – скворцы и бабочки, звезды, сердечки и цветы, словно кто-то собрал иллюстрации из сотен любовных романов и подбросил их в воздух, будто конфетти.

Будь здесь другие ведьмы, кроме меня, я бы подумала, что это волшебство.

Через мгновение я поняла, в чем дело. Вспомнила, о чем говорила мисс Уордвелл. Люди на полную катушку отмечали сотую годовщину Последнего дня лета.

Начался фейерверк, подтвердив мою догадку.

Я восторженно запрокинула голову и заметила, что не одна. Рядом стоял Харви. Лицо у него было слегка затуманенное, он рассеянно поправлял фланелевую рубашку, но, заметив мою улыбку, улыбнулся тоже.

– Устал раскрашивать? – спросила я. – Мой герой-художник. Давай прокатимся на чертовом колесе!

– Да я с тобой хоть к черту на рога пойду! – отчеканил Харви.

– Не стоит, – заверила я. – Лучше на чертово колесо. Там здорово!

Харви церемонно взял меня за руку и помог сесть в кабинку, отвесив поклон, будто рыцарь из сказки.

– Миледи!

– Залезай скорее, дурень! – Я поспешно затащила его внутрь и усадила на красное бархатное сиденье.

Колесо повернулось, слегка дернувшись, кабинки закачались в воздухе. Я болтала ногами над ярмаркой, оставшейся далеко внизу. Вокруг на многие мили раскинулся зеленый лес, потемневший с наступлением ночи, и я подумала: вот было бы здорово полететь над ним.

Потом я заглянула в глаза Харви. Он смотрел не в небо, а на меня, смотрел внимательно и серьезно, как смотрит только на то, что считает красивым и хочет нарисовать. И мне захотелось, чтобы он всегда смотрел на меня вот так вот. Захотелось не меньше, чем летать.

– Сабрина, – шепнул Харви. – Я лю…

Я прервала его поцелуем, запустив пальцы ему в волосы. Мне отчаянно хотелось услышать это и столь же сильно не хотелось слышать. Вот если бы это было по-настоящему…

Столь же нелепо, как ведьма, заблудившаяся в амбаре. Жалкие мелкие чары не означают, что это не по-настоящему.

Когда я отстранилась, Харви лишь выдавил: «О!», тихо и счастливо, опустив глаза, и ему на щеки упали тени от длинных ресниц.

Я пригладила ему волосы, взъерошенные моей же рукой, привела в порядок прическу. Я не причинила ему никакого вреда. Я никогда не обижу Харви. Правда, я зачаровала его, ни слова не сказав и даже не спросив его согласия, но ведь тетя Хильда всегда повторяет: «Настоящая любовь – это когда вы прощаете друг другу все что угодно». Мне всегда придется хранить секреты от него. Одним больше, одним меньше – какая разница?

В небе до сих пор вспыхивали фейерверки. Ярмарка и лес уже тонули во мраке, а ночную тьму снова и снова озаряли огненные колеса и римские свечи. Яркие зеленые извилистые линии, похожие на змей, полосовали небо. Одни фейерверки были электрически-синие, словно зимородки. Другие походили на падающие звезды, их отблески плясали, как золотая пыль, на опущенных ресницах Харви.

Наша кабинка покачивалась высоко в небе, среди ночи и света. Харви склонился, очень-очень медленно, и поцеловал меня еще раз.

Легко было поверить, что в этой ночи нет никакой другой магии.

Что случается во тьме

Выходные дни у ведьм проходят совсем не так, как у людей. Ведьма скорее улетит куда-нибудь в ночь, кутаться в небо и целоваться со звездами.

Харви не знал этого, не знал, что его девушка наполовину ведьма, что ведьмы вообще существуют. Он уже не один месяц планировал позвать Сабрину на ярмарку. Они побывали там в прошлом году, и Харви для забавы разрисовывал лица детишкам, и те визжали от восторга. Миссис Грэбил любезно предложила: если в этом году он займется тем же самым официально, то вместе со своей подружкой сможет бесплатно покататься на всех аттракционах и поиграть во что угодно.

Это предложение было для него лучшим из лучших. Иначе у него не хватило бы денег пригласить Сабрину.

Его это давно беспокоило. Сейчас он не понимал почему. Сейчас он вообще не понимал, как можно о чем-нибудь беспокоиться. Ведь мир так прекрасен!

День выдался замечательный. Харви давно тренировал взгляд художника, присматривался к каждой мелочи, а присмотреться тут было к чему. На фоне зеленого леса вращалось белое чертово колесо, словно кружевная салфеточка на столе. В небе сгущались облака, но даже они были пропитаны солнечным светом, так что, куда ни кинь взгляд, рисовалась картина в дымчатой золотой рамке.