Сезон воронов

Дрожащими пальцами она отодвинула задвижку, и Джон с перекошенным от ярости лицом ворвался в спальню. Он сопел, как бык, готовый напасть. Во взгляде его ясно читалась жажда убийства, и Марион инстинктивно отшатнулась. Джон посмотрел на нее, потом на Дункана. В комнате повисла тишина. В дверном проеме застыла Амелия, а у нее за спиной, держа руки на рукоятках ножей и готовясь вмешаться в любой момент, стояли Роб и Колин. Кухарка судорожно рыдала, Джон все никак не мог отдышаться.

Марион окаменела от ужаса. Джон сделал шаг вперед и замер. Окинув сестру взглядом с головы до ног, он посмотрел на неубранную постель.

В пощечину, от которой Марион отбросило к стене, он вложил всю свою злость. Девушка сползла вниз, держась рукой за ушибленную щеку и пытаясь сдержать слезы. Мгновение Дункан потрясенно смотрел на ее брата, потом, по мере того как новые чувства просыпались в нем, лицо его исказилось яростью. Испустив леденящий кровь вопль, он бросился на Джона и швырнул его к комоду. Тот пошатнулся, ваза с цветами рухнула на пол и разбилась.

Амелия вскрикнула. Марион сжалась в уголке, парализованная страхом и изумлением. Кулак рассек воздух, послышался отвратительный хруст ломаемой кости. Роберт и Колин поморщились.

– Будь ты проклят, Макдональд! – взвыл Джон, хватаясь за окровавленный нос. – Ты обесчестил мою сестру и заплатишь за это жизнью, подонок!

Он обнажил свой кинжал, но не успел поднять оружие, как клинок уперся в его собственное горло. Колин схватил его за волосы.

– Клянусь, если ты хотя бы прикоснешься к нему, я отправлю тебя гореть в аду на пару с твоим мерзавцем дедом!

С диким криком Амелия бросилась вниз по лестнице. Роб помчался следом, опасаясь, как бы она не переполошила весь клан. В таком случае дело наверняка закончилось бы кровавой резней. Марион ухватилась за ножку кровати и с трудом встала.

– Прекратите! Отпустите его!

Но Колин не обратил на нее ни малейшего внимания, и Марион совсем уже приготовилась броситься на него, когда внизу снова зашумели люди. Амелия истерично рыдала и что-то кричала. По лестнице загрохотали тяжелые шаги.

Марион показалось, что пол уплывает у нее из-под ног.

– Папа!

В комнату вошел лэрд Гленлайона, а следом – один из его приближенных. Подручный лэрда толкнул Дункана к стене, выкрутил ему руку за спину и приставил к шее нож. Кровопролитие казалось неминуемым…

– Немедленно отпустите моего сына!

Колин без проволочек подчинился и подтолкнул Джона к отцу.

– Что здесь происходит? – спросил Гленлайон.

Взгляд его глубоко посаженных глаз обежал комнату и остановился на кровати. Как только суть происходящего открылась ему, кровь отхлынула у лэрда от лица и он испустил вопль ярости.

– Этот мерзкий Макдональд обесчестил ее! – крикнул Джон, указывая обличающим перстом на Дункана, которому клинок под кадыком мешал дышать.

С губ Марион сорвался стон. Она понимала, что должна вмешаться.

Рука с кинжалом ждала сигнала, одного слова, чтобы перерезать молодому Макдональду горло. Гленлайон смерил предполагаемого насильника ледяным взглядом.

– Это я! Я сама его позвала!

– Ты позвала этого каналью к себе в постель? – переспросил Джон, сплевывая кровь. – Но ведь ты помолвлена с графом Стретмором! Теперь он не захочет жениться на такой шлюхе, как ты!

– Заткнись! – прикрикнул на сына едва сдерживающий ярость Гленлайон.

Марион встретилась взглядом с Дунканом, которого слова Джона привели в крайнее изумление. Он с трудом сглотнул. Марион посмотрела на отца. Тот ответил жестким, холодным взглядом.

– Это правда? – спросил он бесцветным голосом.

– Папа, пусть его отпустят! Он взял только то, что я отдала ему по доброй воле!

– Но почему, Марион?

– Ну… потому что…

– Чтобы наверняка лишить себя последнего шанса сделать достойную партию! – прошипел Джон.

– Граф Стретмор погиб в сражении, жалкий ты болван!

Не сводя с брата пылающих гневом глаз, Марион шагнула к нему.

– Он погиб, сражаясь за своего короля! Он не предал его, в отличие от тебя!

Джон побледнел и стиснул зубы.

– Марион, перестань!

– Не перестану! В этой комнате единственный, кто запятнал позором имя Кэмпбеллов, – это ты! И значит, не тебе судить мои поступки!

Лэрд Гленлайона нахмурил кустистые брови.

– Объяснись, Марион! Что еще за предательство?

– Джон…

Она знала, что ее откровения станут для отца ужасным ударом, а ведь жизнь и так не баловала Гленлайона подарками… Но выбора у нее не было. Марион понимала, что обязана рассказать правду. Что она и сделала, правда, не вдаваясь в подробности. В этом не было нужды. Она попыталась обрести поддержку во взгляде Дункана, однако тот отвернулся и стоял не шевелясь, потому что нож подручного лэрда все еще холодил ему шею. Плечи Гленлайона поникли под тяжестью нового удара судьбы. Он закрыл глаза и опустил голову, а потом приказал своему человеку отпустить Дункана, а сыну – выйти из комнаты.

– Отец, я могу объяснить…

– Отправляйся в мой кабинет, Джон. Немедленно!