Сфумато

Мессиром Армандо к девушке была приставлена на пару дней временная служанка, а на третьи сутки в замок прибыла ее собственная, вместе с частью вещей и приданого – такая же худенькая и беленькая, как сама хозяйка, но куда более бойкая и весьма активная. Мэйс Ди Боске держалась спокойно, с достоинством – как подобало невесте рыцаря, в каких бы жизненных обстоятельствах она ни оказалась, и только взгляд порой выдавал бурю чувств в ее душе.

Родители не написали ей ни строчки, как будто вовсе позабыв о существовании дочери. Это возмутило Синомбре; как-то ему вместе с труппой довелось присутствовать на свадьбе зажиточного фермера, арендующего землю на бескрайних теплых равнинах юго-запада Сумары. Вот это действительно был праздник – без изысканных затей, но от чистого сердца! Здесь же, похоже, сердцу места не осталось, властвовал только расчет.

Трогать свадебный пряник до торжества Марко не собирался, а ведь люди Лодовико были уверены, что брак действителен во всех отношениях. На рожах читался явный намек, когда после позднего подъема и часа расслабления в парилке сюзерен заявился для того, чтобы действительно отправить личную охрану туда, куда собирался изначально, – вместе с егерем поискать возможного шатуна. Мало ли, вдруг тот медведь, которого он заморозил, и тот, что разорвал дочку фермера, – разные звери. Марко с непроницаемым выражением лица выслушал шуточки о медвежьей шкуре у ложа невесты и ворчание о том, что лучше бы крестьяне сами уломали «зверопасов» заняться вылезшей из берлоги твариной.

– Займитесь делом! – только и рыкнул он, нахмурив брови. – Вместо того, чтобы чесать языками и валять дурака.

При себе он оставил Донателло и Беллини. Донателло вообще старался не покидать Лодовико больше чем на день, а второго, этого наглого семнадцатилетнего мальчишку, следовало держать на коротком поводке. Еще бы как следует отлупить, раз уж родители в детстве не дали ему должного воспитания – как только нарвется.

Пришел день торжества. Гостей и впрямь приехало немного, ими занимался мессир Армандо, а у Марко были другие заботы. Помимо колдовства цирюльника над оформлением бороды (какого рожна он там делал, все вроде как было, так и осталось), ему пришлось повозиться с парадным облачением, к которому прилагался декоративный нагрудный доспех, состоящий из украшенных эмалью разборных пластин, представляющих собой сплав стали и черненого серебра. Возиться пришлось не слишком долго, скорее нудно, потому что надо было сверять положение каждого шнурка, застежки, складки материи в соответствии с парадным портретом Лодовико, который, как казалось подражателю, косился с холста с изрядной долей язвительного торжества во взгляде.

– Без тебя разберусь, – буркнул Марко, справляясь с хитрой, с секретом, фибулой для застежки плаща, все такого же черного с золотом, но неутепленного.

Он не знал, что за стеной точно так же возится со свадебным платьем молчаливая и напряженная Бьянка – с помощью своей служанки и еще нескольких женщин. Но результаты их трудов Марко увидел воочию четверть часа спустя, в парке при замке, где особым образом подстриженные кусты старого высокого можжевельника образовывали арку, убранную по особому случаю атласными лентами, стеклянными белыми шарами и нежно позвякивающими на ветру колокольцами.

Бракосочетание, по сумарийскому обряду, обычно совершает капеллан – служитель любого Храма, рыцарем не являющийся, но выполняющий массу других функций, от соединения любящих сердец до проводов умерших в мир иной. Исключением является один-единственный человек в иерархии Храма – Командор. Он тоже капеллан, но все-таки высший рыцарь. Не приходилось сомневаться, что для жениха, являющегося членом Совета, церемонию совершать будет именно Командор Третьего Храма, ему и по чину положено и по статусу.

Марко сразу узнал его по точному описанию мессира Армандо. В конце можжевеловой арки величаво стояла одинокая фигура в парадном облачении, вся в белом и серебряном. Мессир Раймундо Бентозо[21], пятьдесят два года, холост – как раз из тех служителей Эола, что отреклись от чувств и мирской жизни, полностью отдавшись творческой ее составляющей. Светловолосый, сероглазый, богатырского телосложения, с жестким лицом, действительно как будто продубленным ветром, из тех, что сотни лет ваяют горные пейзажи, свирепо дуя в просветах между скал. Командор – выборная пожизненная должность. Этот путь мессир Раймундо начал только два месяца назад, после кончины предшественника, и его кандидатура в Третьем Храме и в Совете устроила практически всех. Он был принципиален и беспристрастен в принятии решений. Кстати, члены Совета никогда Командорами не становились, это всегда были люди со стороны. Не важно, как Бентозо (и к кому) относился лично – для бракосочетания это значения не имело, хотя Марко мог бы поклясться: во взгляде светло-серых глаз мелькнула тень все той же неприязни, что вызывал Ди Йэло-младший у всех окружающих.