Сфумато

Под аккомпанемент собственного короткого крика Мартина полетела вниз, успев сгруппироваться и падая на бок, в рыхлую кучу снега, увенчанную золой и каким-то относительно мягким мусором, состоящим из рухляди. Ушибла все-таки плечо и бок. Правая сторона подола была разорвана, на ноге саднил рваный порез – похоже, с занозами от деревянной рамы, но ничего этого бывшая воровка сразу не заметила.

Следом полетела ее накидка, перчатки и красная шапочка.

Сверху послышался шум – нападавшие наконец вышибли дверь, и в «Пьяной мухе» закипела драка, сопровождаемая клекотом выпутавшейся из плаща болотной совы.

Глава 14 Вечерний досуг у каждого свой

Мэйс Бьянка легко справилась с заклинанием Вечернего света. Сейчас у нее не было повода для волнения, округлый золотистый шарик образовал вокруг свечи в лампе ореол, увеличивающий яркость освещения и замедляющий горение фитиля. Свечи хватит надолго, а ореол не только светит сам, но и не даст пламени погаснуть даже при быстром движении со свечой без стеклянного купола лампы. Хоть вышивать, хоть читать, а уж бродить по зимнему саду, таинственно поблескивающему глянцевыми листьями экзотических растений и удивляющему раскрывающимися лишь ночью цветами кактусов, – тем более. Зимой темнеет рано. И несмотря на то что самая длинная ночь года уже позади, день только-только начнет прибывать по минутам, как по каплям. Сейчас четыре часа пополудни – но, по сути, так же темно, как ночью. Дальний угол зимнего сада был лишен растительности, в холодное время года все вазоны и кадки с растениями переносили вглубь, где поддерживалось тепло, а скошенный потолок в этом углу состоял из толстых стекол, выходящих на закат. Сейчас же сквозь эти стекла было видно далекое небо – темно-синее, обильно украшенное бриллиантовой россыпью звезд.

Холодное небо, предвестник мороза. Значит, супруг Бьянки сегодня ночью снова может застрять в своей мастерской до утра? Впрочем, он и сейчас занят – уединился с мессиром Армандо. Вчерашнее утреннее возвращение в Белый замок прошло весьма суетливо, об отдыхе никто и не подумал. Бьянка была возбуждена и праздником, и ночным происшествием. Она не видела самой схватки, но быстро узнала ее итог, и первой мыслью, как пощечиной, обжег внезапно нахлынувший страх за Лодовико. Тут бы посмеяться над собой – раньше до дрожи боялась одного его имени и бессовестно радовалась известию о смерти, а теперь жутко перепугалась за него, когда увидела окровавленный рукав и длинный зашитый порез на плече.

Ей было не с кем поделиться впечатлениями. Будь Валентина близка со своей дочерью так, как полагалось любящей матери, она бы уже получила письмо с проявлениями радости. Но Бьянка отослала родителям совсем другое письмо – сдержанное, деловое, почтительное, как и положено благодарной воспитанной дочери, не более. Девушка хотела бы написать подруге, Лусии Ди Эстелар – как она, бедняжка, наверное, терзается неудавшимся побегом и беспокойством за Бьянку! Но Лусия, несомненно, все еще скорбит по убитому Томазо и письмо придется некстати, потому что в нем Бьянка расскажет о совсем другом Лодовико, убившем небезразличного Лусии Де Лаго. Каково придется той? Жестоко так поступать с подругой, вот Бьянка и не написала ничего, ожидая благоприятного момента.

Впрочем, Лусии она не написала еще по одной причине, мучившей ее одним-единственным вопросом: как кучер мог перепутать дорогу и поехать к тракту в предгорьях? Ведь оттуда к летнему поместью семейства Ди Эстелар добираться гораздо дольше! Почему он не реагировал на стук Бьянки в стенку возка? Если он ослушался госпожу, то куда вез саму Бьянку?

Новая мэйс Ди Йэло тряхнула белокурой головкой, отгоняя навязчивые мысли. Этим сумрачным серым утром состоялась, если можно так сказать, вторая ночь любви в ее жизни – не такая сумбурная, как первая, обошлось без посиневших волос и бороды, а заклинание Здоровья, чисто и без малейших помарок воспроизведенное мэйс Ди Йэло, избавило мужа от неприятных ощущений в области свежей раны – на несколько часов. Те самые часы ушли на то, чтобы трепетно познавать друг друга, и все же… Как бы ни пытался Лодовико маскировать задумчивость, он как будто пребывал в мыслях где-то далеко, держа изнемогающую от неги Бьянку в объятиях. Она спросила, в чем дело, с замиранием сердца и ожиданием чего угодно в ответ, но увидела только легкую улыбку и услышала загадочные слова о том, что мессир Ди Йэло более всего «хотел бы вернуть свое лицо».

– Не обращай внимания.

Легко не обращать внимания, легко не задавать никаких вопросов, когда твои губы накрыты поцелуем. Но вычеркнуть из памяти то, что кажется странным или непонятным, Бьянка не могла никогда. Ее горячо любимая наставница, Констанца, которая не так давно оставила этот мир, всегда говорила, строго указывая маленькой воспитаннице на пропущенные в книге страницы:

– Ты не прочитала?

– Мне тут непонятно, – морщила носик девочка.

– Таким и останется! Никогда не бросай ничего, не разобравшись до конца!