Сгинувшие

– В общем – ничего. Тело мертвого чувака и танцовщица – правда, их изображения очень нечеткие и какие-то… жутковатые. Потом еще странные растения и фасад этого здания. Да, и еще – все это в черно-белом цвете. Мы пытаемся разыскать человека, который все это снял, а так как там есть танцовщица и фасад клуба «Раззаматазз», то я подумал, что, может быть, ты что-то знаешь.

– Ну да, я знаю, кто все это снял. Это тот богатей, который слетел с катушек. Когда я увидел его по телику прошлым вечером, то сразу сказал: это он! Хотя, когда он впервые здесь появился, мне показалось, что он обыкновенный придурок. Мы все так подумали. Никто из нас не знал, кто он такой на самом деле.

– Ты в этом уверен? Может быть, тебе все-таки показать видео, чтобы ты…

– Да ни к чему мне его смотреть, – ответил Мэнни, и Брайану показалось, что он не хочет его смотреть. Просто боится.

– Тогда рассказывай.

– Обычно мы не разрешаем посетителям фотографировать и снимать фильмы. Ну, ты понимаешь. Но эта чертова жирная, вонючая, морщинистая собачья задница обвела нас вокруг пальца. Он сказал, что снимает документалку для «Эйч-би-оу» [45], и получил карт-бланш.

– А с ним был кто-нибудь еще? Съемочная группа, например?

– Нет. Он один, с небольшой цифровой камерой. Все дело в том, что он даже не снимал танцующих девочек. Может, поэтому ему и поверили. Говорил, что его больше интересует закулисье, «настоящая жизнь»… Когда я увидел его впервые, он вообще ничего не снимал. Было как раз мое дежурство, и он все время попадался мне на глаза, но казалось, что он просто бродит по помещениям и пытается себя чем-то занять. Что до меня, так я бы вышвырнул его в один момент. Мне этот парень сразу не понравился. Но решаю такие вещи не я.

Мэнни закурил. А он нервничает, подумал Брайан.

– Так вот я и говорю – в тот вечер он, кажется, ничего не снял. Так что ты меня удивил.

– Это был только фрагмент фасада, я уже говорил. И танцовщица. Но… я не думаю, что она работает у вас. Сам взгляни…

– Нет, спасибо. – Брайану опять показалось, что Мэнни испуган. – А пленку ты нашел у него? Это его запись? Этого богатея?

Брайан утвердительно кивнул.

– Я так и думал.

Мэнни явно не собирался больше распространяться на эту тему.

– Что, и это все? – осторожно уточнил Брайан. – Ты мне больше ничего не скажешь?

Прежде чем заговорить, Мэнни какое-то время молча курил.

– У нас тут есть одна танцовщица, которая набивает чучела животных, – Мэнни закатил глаза. – Только ни о чем не спрашивай. Кажется, здесь она зарабатывает себе на учебу в школе таксидермистов или что-то в этом роде. Короче, она нашла во дворе мертвого голубя и, пока работала в тот вечер, держала его на льду в гримерной.

– В тот вечер?

– Ну да. Короче, этот придурок захотел на него взглянуть. Не заснять его, а просто посмотреть. Сам я там не был, но три человека рассказывают одну и ту же историю: этот мужик протянул к птице руку и… дотронулся до нее. – Тут Мэнни замолчал и глубоко затянулся сигаретой. – И птаха ожила.

Брайан передернул плечами, почувствовав, что неожиданно замерз.

– Она все еще там…

Журналист взглянул туда, куда указывал Мэнни, и увидел узкий темный коридор, который вел за кулисы. Нервы Брайана были натянуты, как будто он неожиданно оказался в ночном кошмаре, и коридор показался ему не только темным и замкнутым, но и таящим в себе некую угрозу. Он совершенно не хотел там оказаться. Но ноги двигались сами собой, и вслед за Мэнни он прошел мимо сцены и загроможденного пустого кабинета к единственной и одной на всех гримерке.

– Девочки появятся не раньше чем через час, – сообщил Мэнни.

Когда они вошли, все лампы были выключены, но даже когда Мэнни их включил, в комнате стало не светло, а как-то сумрачно. Брайан подумал, что, если зажечь лампы, расположенные по периметру зеркал, света может быть достаточно. Но Мэнни прошел мимо зеркал к портьере, свисавшей с потолка. Она была закреплена на крюках и отделяла дальний угол узкой комнаты. Он поднял занавеску и держал ее, пока Брайан не прошел внутрь.

На полу стояла коробка из-под телевизора «Панасоник» с открытым верхом.

– Вот, – сказал Мэнни, указывая на что-то.

Птица оказалась… тучной. Она больше походила на цыпленка, чем на голубя, и двигалась по дну коробки прерывисто, несвязно, как будто в судорогах, периодически врезаясь в противоположную стенку и хлопая странно закрученными крыльями. Голова ее была задрана вверх, а остекленевшие глаза излучали зловещий блеск, и от всего этого холод пробрал Брайана до самых костей.

– Мы не знаем, что нам делать. Все его боятся. Никто не хочет за ним ухаживать, но и убить его ни у кого духу не хватает. Если это вообще можно убить, – покачал головой Мэнни. – Насколько я знаю, голубя не кормили с того момента, как… он ожил. И он все еще жив.

Птица заковыляла в их направлении, и Брайан невольно отступил на шаг.

– Вот и я про это же, – заметил Мэнни. – Просто ужас какой-то, да?