Сгинувшие

…и о бойне, которая произошла в их небольшой квартирке. Даже сейчас, когда она находилась в концертном зале, где яблоку было негде упасть, ее кожа покрылась мурашками. Насколько она знала, полиция так ничего и не нашла. У нее не было ни подозреваемых, ни ключа к раскрытию преступления, так что, несмотря на все уверения, которые получила Кэрри, она совсем не была уверена, что полиция усердно трудится над раскрытием этого убийства.

В итоге жертвами оказались всего лишь проститутка и ее сын-урод.

Но о мальчике-носороге писали в «Уикли глоуб». Внимание прессы всегда усиливает давление на полицию. Так что, может быть, они действительно стараются.

А может быть, убийца вообще не человек.

Он идет.

Кэрри постаралась отвлечься от этих мыслей и сосредоточиться на музыке. С того дня, как она оказалась в квартире, где произошло убийство, где-то в глубинах ее сознания появилось неотступное ощущение, которое она изо всех сил старалась не замечать, тихий голос, нашептывающий ей, что произошедшее с Холли и ее сыном…

А значит, и с Розалией и Хуаном?

…связано с вещами выше ее понимания. Это была пучина. Черная, бездонная пучина. Кэрри надеялась, что со временем это ощущение пройдет, но оно не проходило, так что страх, который она испытала в том многоквартирном доме, вполне мог вернуться, такой же беспощадный и реалистичный, как и тогда.

Пьеса «Ворота» оказалась милосердно коротка и закончилась именно в этот момент. Аплодисменты отвлекли Кэрри от воспоминаний, а следующий музыкант, выступавший некогда в стиле панк-рок, а теперь превратившийся в лысеющего, полноватого исполнителя фольклора, привлек ее внимание, и она сосредоточилась на нем. Выступление ее заинтересовало, и она внимательно дослушала весь концерт до конца.

В конце сделали объявление, что всего на мероприятии собрано двести тысяч долларов, и тут даже Кэрри встала и горячо аплодировала.

Самым крупным жертвователем на мероприятии оказался Лью Хаскел, который еще до концерта произнес речь, подчеркнув, как важно привлекать жителей к благотворительности и что наиболее успешные члены общества обязаны делиться и помогать тем, кто оказался наименее успешным, особенно в наши дни, когда правительство постоянно урезает социальные расходы, а некоторые избранные народом представители общества принимают слова Конституции «повышать всеобщее благосостояние» как сигнал к урезанию расходов на помощь беднейшим слоям, для того чтобы иметь возможность сократить налоги для богатейших слоев.

– Это наша страна, – сказал он в заключение, – и жить нам здесь всем вместе.

Кэрри недвусмысленно дали понять, что она должна с ним встретиться, чтобы от имени Управления выразить ему благодарность, и в толпе после концерта женщина подошла к филантропу, который стоял у колонны в самом конце извилистой лестницы с бокалом в руке. Он разговаривал с известным автором, имевшим все мыслимые и немыслимые литературные премии за трилогию, действие которой разворачивалось на калифорнийском фронтире [46] и в которой не было ни одного знака препинания. Она честно попыталась прочитать один том, но так и не осилила его, и ей доставило внутреннее удовольствие узнать, что автор оказался именно таким надутым и надменным, каким она его себе представляла. Кэрри совершенно не чувствовала вины за то, что испытывала отвращение к его произведению.

Речь Хаскел произнес с большим воодушевлением – как обычно и произносятся подобные речи, – о чем Кэрри сказала ему, прежде чем поблагодарить за благотворительный вклад, особенно за ту его часть, которую передадут Социальным службам города. Автор, стоявший рядом с ним, смотрел на Кэрри с самодовольной улыбкой, но она, так же как и сам Хаскел, не обратила на него никакого внимания. Более того, они явно почувствовали влечение друг к другу, и сухое и сдержанное «спасибо» женщины постепенно переросло в заинтересованный диалог. Писателю все это быстро надоело, и он куда-то исчез, а Хаскел завел серьезный разговор о необходимости изменения в Америке системы адресной помощи самым бедным. Кэрри была вынуждена признать, что это произвело на нее впечатление. Сама она все дни проводила на передней линии борьбы, у нее не было возможности посмотреть на проблему глобально, и она была рада, что встретила собеседника, у которого такая возможность есть и который оценивает ее так же, как и она. Это позволило ей с бо́льшим оптимизмом и надеждой смотреть в будущее.

К ним подошли другие участники мероприятия, видимо более важные, и внимание Хаскела постепенно переключилось на них, так что, постояв для приличия еще несколько минут, Кэрри извинилась и отошла. Разжившись в баре диетической «Кокой», она на какое-то время ввязалась в тоскливую беседу с двумя местными активистами, но ей удалось пробраться к лифту, и она благополучно исчезла.