Шаг в сторону. За чертой инстинкта

На время перемен ребят из старших классов назначают дежурить на разных этажах – следить за порядком в школе. Несколько человек обязательно находятся на этаже первоклашек. Уж не знаю, какие инструкции по этой важной общественной работе получают они от своих учителей, но порученное им дело исполняют весьма оригинально: ловят не в меру развеселившихся малышей и в качестве наказания за преступление заставляют их… приседать чуть ли не до упаду. Причём делают это, насколько я понял, не только назначенные дежурные, но и подключающиеся к ним желающие бесплатно поразвлечься. Если же пойманный с поличным первоклассник заупрямится, то его могут наградить подзатыльником, надрать уши или потаскать за волосы. Причём степень виновности или невиновности, похоже, определялась самими наказывающими. Этакие забытые уже у нас в стране «двойки» или «тройки», которые во времена репрессий прямо на месте выносили врагам народа смертные приговоры.

– Лёша отказался приседать, и его за это старший мальчик толкнул. Да так сильно, что он полетел на стенку. Ну а дальше ты всё знаешь, – закончил своё объяснение Максим.

Я мигом представил себе своего младшего сына, в общем-то довольно покладистого и послушного мальчика, но могущего в какие-то известные только ему моменты становиться упрямее гранитной скалы, – я представил его в этой унизительной ситуации, когда кто-то решил заставить его потехи ради сделать что-то ему неприятное. Представил этих старшеклассников, начинающих садистов, испытывающих удовольствие от власти над слабыми, от унижения их. Представил, как трудно было моему Лёше стоять перед верзилой, требующим от младшего повиновения на потеху себе и окружающим, и принимать такое нелёгкое решение. Ведь он вроде бы что-то предосудительное совершил – ну, может быть, не в меру быстро пронёсся по коридору или даже бросил в товарища бумажкой или ластиком (хотя что это за проступок – нормальное детское поведение), – но за это ему должны сделать замечание либо в крайнем случае обратить на это внимание классной учительницы. А тут за такой пустяк на тебя наваливается некто, куда тебя сильнее, облечённый вдобавок какой-то властью, и требует совершить унизительные действия. Откажешься – неизвестно ещё какой неприятностью и физической болью это для тебя кончится. А согласишься – присядешь десять-двадцать раз – ну что, от тебя сильно убудет? Побежал спокойно дальше, и тебя какое-то время никто не будет трогать. Многие, как я выяснил, так и поступают. Но вот мой сын решил эту проблему иначе.

И я посмотрел на своего ребенка совсем другими глазами. Я зауважал его. Загордился им. И сказал ему:

– Молодец, сынок! Ты поступил правильно. Хотя я понимаю, что тебе было страшно не подчиниться и очень больно после, когда ты поплатился за свой отказ болью в ушибленной руке, но ты сделал очень верный выбор. Запомни эту историю – она тебе не раз ещё поможет в жизни…

А потом вдруг по нашей стране прокатилась целая волна страшных событий, происшедших одно за другим в доблестной советской (а потом и в российской) армии, – жестоких расстрелов молодыми солдатами своих товарищей по службе, в основном старослужащих. Причём не одного-двух, а целыми караулами, и всякий раз число жертв измерялось чуть ли не десятками. Похожее, конечно, случалось и раньше, но тогда такие ЧП тщательно скрывались и редко просачивались какие-либо подробности. И я сразу вспомнил происшедшее с моим ребёнком, не имеющее вроде бы никакого отношения к этим армейским кошмарам. И задумался, увидев в них нечто большее, чем просто вызывающий настороженность родителей поступок в детском саду или факт мужественного поведения моего мальчика в экстремальной для него обстановке в школе.