Шаг в сторону. За чертой инстинкта

Мужик посопел, повертелся и… продал мне свои сто долларов. Так в течение каких-то десяти минут я стоял с теми же 100 долларами в руке, но в кармане у меня образовалась энная сумма дополнительных рублей, сделанная на разнице курсов. Как человек, только-только совершивший преступление, огляделся я вокруг. Мне казалось, что все должны обратить внимание на такие незаконные мои действия (ведь статьи-то 88 в уголовном кодексе о запрещении операций с валютой частным лицам никто пока не отменял), а уж милиция наверняка уже приближается ко мне с наручниками. Однако всё вокруг было точно таким же, как и эти десять минут назад. Я быстро продал кому-то свою сотню и заспешил домой.

– Вот это дела, – вертелось у меня в голове, – всего-то сто долларов, десять минут работы – и в кармане мой дневной заработок в опостылевшем институте (я по образованию электронщик, специалист по персональным компьютерам и за восемь лет работы в институте дослужился до старшего инженера)! А если взять пять сотен и поработать у этого окошечка несколько часов – это сколько же может получиться?! Тем более что народ идёт натурально валом – кто покупает, а кто продаёт…

На следующий день я опять пришёл сюда, но со всеми своими долларами. А потом ещё, и ещё. И ещё. Я не могу сказать, что постоянно находился здесь и стал профессиональным валютчиком, нет. Тем более что и на работе моей основной надо было появляться и что-то ещё делать. Но время от времени (не могу даже точно сказать, по причине ли опустения кошелька или из чисто спортивного интереса) я приходил сюда и занимался куплей-продажей валюты. Тогда ещё не было хорошо организованной системы чёрного валютного рынка, какую можно видеть сейчас. Она складывалась, можно сказать, на моих глазах. Один за другим появлялись и исчезали какие-то ребята, действующие сами по себе и ни перед кем не отчитывающиеся. Однако постепенно из наиболее постоянных начинали складываться какие-то стабильные группы, в них определялись лидеры, которые впоследствии становились уже хозяевами валютного бизнеса. Я видел это не только на примере этой, «морвокзальной» точки, но и во многих других подобных местах, куда порой забрасывало меня новое, довольно прибыльное ремесло.

Рассматриваемое мною поначалу как нечто развлекательное, эпизодическое и недостойное интеллигентного человека, оно незаметно, исподволь начало определять мои мысли, время и даже влиять на мою жизнь. Я стал неплохим психологом и с ходу определял потенциального клиента – такого, кто подходит к обменному пункту не поинтересоваться курсом валюты, а непременно продать или купить её. Кто не будет задавать лишних вопросов и торговаться из-за нескольких пунктов в стоимости валюты, – дабы не тратить лишнего времени на разговоры, а делать только деньги. Знал дни и часы, когда у того или иного обменного пункта была наиболее выгодная работа. Я приходил домой, вываливал на стол рубли и доллары и считал, считал, сколько же заработал в очередной раз. Бывало, я вдруг спохватывался и ясно осознавал, что качусь, качусь в какую-то отвратительную яму. Заработанные на купле-продаже валюты лёгкие деньги начинали угнетать меня, жечь руки. Я давал себе твёрдое слово больше этим не заниматься. А лучше, говорил я сам себе, всерьёз поискать новую работу. Но всё кругом летело в тартарары, деньги, получаемые в кассе института, обесценивались быстрее их получения, а курсы валют столь же стремительно росли. И я снова шёл в это притягательное людное место и снова хорошо зарабатывал.

Жена ничего не знала о моём необычном бизнесе. Я и раньше подрабатывал на стороне, принося домой дополнительные деньги, а сейчас просто говорил ей, что время от времени хожу в некоторые конторы, где занимаюсь по договору наладкой и починкой электронного оборудования, за что и получаю наличные, иногда в валюте. Естественно, приличную часть заработанного я оставлял у себя, но и того, что отдавал жене, вполне хватало, чтобы нашей семье из трёх человек нормально жить в то ненормальное время.