Шаг вперёд, два шага назад

— Аня! Я всё смотрю на тебя, мне хочется с тобой поработать. Я даже придумал концепцию фотосессии — морозное утро. Снег. Утро. Загородный дом. Высокое окно. Ты в белой мужской рубашке. Томная, после страстной ночи. С взъерошенными волосами после сна. Стас! — обратился он к Крекшину. — Ты как считаешь? Твоя девушка…

— Моя невеста, — поправил Стас.

— О-у, — присвистнул Марченко и потрепал его. — Счастливчик! На свадьбу фотографом, надеюсь, меня позовёте? Это даже не обсуждается! Так вот, обрати внимание на овал лица твоей невесты. Это же ШарлизТерон!..

— Нет-нет, — возмутилась я, — какая Шарлиз? Она тёплая блондинка. Она золото. А я серебро.

Я уж молчала про то, что та писаная красавица, каких мало. И сравнивать её со мной, это как сравнить тёплое с холодным. Но на этом я не стала заострять внимание, чтобы не напрашиваться на комплименты, которыми меня дежурно засыпят.

— Ты с кем споришь? С художником? Вы обе белое золото. Не жёлтое. Не серебро. А именно белое золото. К тому же ты привыкла видеть лёгкий загар у Шарлиз. Поэтому я всегда говорю, цвет отвлекает! Представь её на чёрно-белом снимке, и ты поймёшь, я прав. Загори также, и ты будешь таким же расплавленным светлым золотом как она.

Я не стала спорить. Но и тут была с ним не согласна. Загар не шёл моей фарфоровой коже. Кроме того, он плохо на неё ложился. Ничего-то этот художник не понимает! Ну да фиг с ним. Снимает он всё равно красиво.

Марченко в это время вещал что-то про фотосессию со мной, обращаясь к Стасу. Потом ко мне:

— Потом мы завьём тебе локоны, накрасим красной помадой. Её будет не видно, но все будут знать, что это красная помада. И ты упадёшь в снег. Будет алое платье с длинной юбкой. Будет чернеть сзади лес. А в лесу как будто звери. Будто чудовища. Будто волки. Мы туда собак привяжем, фонарики на уровне глаз включим. Словно глаза горят, — Марченко увлёкся, ушёл в себя и фантазировал. — Ты будешь как принцесса из сказки, которую в лес завели и оставили. Белоснежка. Спящая красавица. А, может, красная шапочка. Посмотрим.

Я поёжилась. Дались им эти белоснежки и волки с красными шапочками. Ему кажется это красиво и сказочно. Марченко требовал моего согласия на ближайшую фотоссесию. Я обещала подумать.

— В рубашке около зимнего окна согласна, — сказала я. — А в снег не хочу.

Марченко посмотрел на меня взглядом увлёкшегося фантазёра, которого спустили с небес на землю. Махнул на меня рукой.

— Это мы ещё посмотрим. Я умею убеждать, — он мне подмигнул.

— Только если фото будут эротические — я буду присутствовать, — погрозил Стас Марченко пальцем. — Знаю я вас, фотографов.

Марченко рассмеялся:

— Могу устроить для вас эротическую фотоссесию.

Он повёл нас дальше, рассказывая байку о том, как он однажды снимал одну девушку и про её ревнивого мужа, заставшего их в неподходящий момент. Выглядевший со стороны обманчиво неприлично, то на самом деле было совсем невинным рабочим моментом.

Потом мы встретили на выставке ещё знакомых, и всей компанией поехали в ресторан, где нашлась ещё одна хорошая компания, и в итоге мы хорошо просидели до часу ночи. Марченко с остальными остались догуливать, а мы со Стасом поехали к нему домой.

Утром, прежде чем Стас меня отвёз в мой офис, мы заскочили в редакцию. Стас хотел взять кое-какие бумаги, а потом у него была назначена встреча с вице-губернатором недалеко от моего агентства.

Стас пошёл в кабинет, а я осталась, чтобы поприветствовать и поболтать с бывшими коллегами.

— Смотри, — показал мне Мишка сегодняшний выпуск выходного дня.

На странице культуры и светских событий был репортаж с вечеринки Алекса Боровского, и в начале крупным планом иллюстрацией шла моя фотография.

— Ой, … — вырвалось у меня нецензурное слово. — Другого никого нельзя было?

— Твои фото выиграли конкурс как лучшие, напомню, — хохотнул Мишка. — И ты наш сотрудник, чем мы гордимся.

— Ты становишься светским персонажем, — заметила, откусывая яблоко, Янка Коробко, наш экономический обозреватель.

— К тому же красавица! — высказал своё мнение Борис Шронин, наш спортивный обозреватель. — Кто же тогда должен иллюстрировать голливудскую вечеринку?

— Да ну вас! — обиделась я. — Нашли светскую львицу.

Я вспомнила момент, когда Алекс обратился ко мне в поисках недвижимости и обозвал меня светской львицей, и как я тогда возмутилась.

— Слышала, Леонов выпал из окна и разбился? — спросил Шронин, и на всех лицах сразу появилось то оживленное выражение лица, когда дается сигнал к сплетням.

— Слышала, но не поняла, что там случилось?

— Похоже на самоубийство. В квартире никого не было, окно не разбито, — сообщил Мишка.

— С чего бы? — подивилась я.

— А может, несчастный случай. Выпал случайно в открытое окно, — пожал плечами Мишка.

— Он что его, мыл? — не удержалась я.

— А вы помните? Помните, как он на Хэллоуине в гробу заснул, и Ерошкина сказала, что умрёт он скоро?

Ребята оживлённо начали обсуждать это происшествие, я задумалась о своём.

— Мне тебя на пару слов надо, — кивнул в сторону Мишка, и народ разошёлся по своим делам.