Шаг за шагом вслед за ал-Фарйаком

А утверждая, что доказательство невинности предъявляется людям женатым, и тут нет причин для зависти, ты ошибаешься и отклоняешься от существа вопроса или, прошу прощения, просто не разбираешься в нем. Все без исключения ученые — и живущие в достатке, и едва сводящие концы с концами, и нищенствующие, и бездомные, и босоногие, и сидящие в тюрьмах, и закованные в кандалы, и жалобщики, и униженные — согласны в том, что женатые мужчины более склонны к зависти, нежели холостые. Дело в том, что каждый человек думает, что другой, находящийся в таком же положении, как и он, счастливее его, хотя, возможно, тот несчастнее.

Поскольку первая брачная ночь событие знаменательное, хотя и темное, она способна возбудить зависть в душе опытного человека, который при этом не задумывается над тем, чем она может обернуться. По пословице: знает лишь тот, кто сам пережил.

Вот так. А я прошу прощения у Его Чести, Его Высокоблагородия, Его Преосвященства за вопрос, который я хочу ему задать не из желания критиковать, а исключительно для того, чтобы знать: откуда известно, что окрашенный кровью платок, предъявляемый как свидетельство невинности невесты, может служить доказательством? Не может ли быть, что в ту ночь раскалилась печь, закипела жидкость в котелке, выплеснулась и оставила следы на платке? Или кто-то сорвал розу раньше положенного времени, зарезал птицу либо поранил себе палец? Или девица запасла немного крови в укромном месте? Если ты мне ответишь, что мужчина поймет это с первой же попытки, я поклянусь своей жизнью и жизнью твоего отца, что в подобные моменты мужчина плохо понимает и ничего не соображает. Тем более если за дверью стоит шумная, крикливая и напористая толпа. Ответа на этот вопрос я жду до сих пор.

4 ИГРА СЛОВ

Сочинителям, вроде меня, свойственно иногда играть со временем и объединять события, имевшие место ранее, с более поздними. Это называется у них нарушением хронологии или анахронизмом. Они описывают своего главного персонажа, начиная с первых нежных слов, сказанных им возлюбленной, и до того момента, когда он умолкает после женитьбы. Эти описания содержат долгие скучные пассажи, касающиеся бледности, покрывшей его лицо при встрече с ней, учащения его пульса, запинания в разговоре, посланной им к ней старухе с письмом, встрече в таком-то месте в такое-то время. Кроме того, читатель узнает, как вспыхивает ее лицо, когда она слышит от него такие слова, как кровать, объятия, соединение, нога на ногу, слюна, муж и т. д. Случается, что сочинители проявляют неуважение к отцу и к матери, заявляя, например, что матери нравится, если дочь вызывает восхищение всех на нее смотрящих, и она поощряет ее заигрывания с мужчинами. А отец, поскольку он в полном подчинении у матери, не может помешать этому. Слуги же всегда на стороне женщины против мужчины: служанки, следуя примеру госпожи, а слуги-мужчины, чтобы угодить предмету своего обожания. Одним словом, они превращают дом девушки в кабаре, в дом терпимости, в рассадник порока, обмана и коварства. И каждый из моих собратьев-сочинителей выдумывает какую-нибудь каверзу и приписывает ее персонажу. Что же касается смешения времен и возврата в прошлое, то, по-моему, это вполне допустимо, если сочинитель видит, что его повествование зашло в тупик, и хочет продолжить его с какого-то определенного места. Но я не люблю, когда автор доводит героя до постели его невесты и на этом заканчивает повествование, не посвятив читателя в то, что происходило с ними дальше. Мне очень интересно знать, как они жили в браке. Ведь многие женщины, считавшиеся таковыми до замужества, после него становятся мужчинами и наоборот.

Поэтому я вознамерился более пристально наблюдать за ал-Фарйаком после его женитьбы, чем делал это ранее. Рассказывать о двоих куда как интереснее, чем об одном. Но я вовсе не намерен разбираться в их дрязгах и глупостях, больших и малых — это не мое дело. Так что, прости мне, господин мой, и извини меня, госпожа моя, если я прибегну сейчас к смешению времен и вернусь ненадолго в прошлое.