Шагги Бейн

– Да особо и рассказывать нечего. – Агнес подняла подставку для пива и принялась нервно крутить ее в руке, произнесла несколько слов, которые давно заготовила. – Родилась и выросла в Глазго, в католической семье. Жизнь была тихая, неприметная.

– То же и у меня.

– Я разведена, – поспешила добавить Агнес, которой такая формула нравилась больше, чем «Мой муж бросил меня ради уродливой безвкусной шлюхи».

Юджин после паузы, которая на секунду-другую затянулась дольше, чем следовало бы, спросил:

– Неужели никак не удалось наладить отношения? – заговорил в нем католик.

Не разочаровала ли она его? Агнес не могла понять. Она отрицательно покачала головой и с облегчением услышала позвякивание шпор – к их столику подошла официантка, хорошенькая молодая женщина, одетая в облегающие светлые джинсы и широкий пояс из кожи гремучей змеи, голова которой осталась на поясе, а ее погремушка торчала из змеиной пасти, как пробка из бутылки.

– Приветствую, шериф. Как жизнь – улыбается вам? – Она говорила с просторечным техасским гнусавым акцентом, с каким говорят в самой глубинке Горбалс[98].

– Привет, Белл, не могу пожаловаться. – Юджин показал в сторону Агнес. – Это моя подруга Агнес. В первый раз здесь.

Белл без улыбки кивнула своей большой шляпой в сторону Агнес. Приветствие было холодным.

– Итак, шериф, катаетесь на вашем новом дилижансе по этому дикому городу?

– Да уж. К несчастью.

– Что ж, в один прекрасный день я собираюсь убедить вас отыскать меня как-нибудь, – продолжила она на чистом голливудском техасском. Она наклонилась к нему, ее рубашка распахнулась на груди. – Может быть, мы прокатимся до Бернтайленда[99]. У моей племянницы там домик на колесах у воды.

Агнес задумалась: есть ли в Техасе такие домики на берегу моря. Она хихикнула. Не могла сдержаться. Официантка посмотрела на нее, как на чуму.

– Может, в другой раз, – сказал Юджин, заерзав на своем стуле.

Белл вздохнула, сунула большой палец в петельку под ремень на джинсах.

– Ну, что будешь, приятель? – Теперь она говорила с невыразительным саут-сайдским акцентом.

– Мне пинту лагера и порцию виски. – Он посмотрел на Агнес.

– Ммм… Я выпью кока-колу, – сказала Агнес. У нее во рту пересохло – она весь день страшилась этой минуты.

– И все?

– И лимон, – добавила Агнес с самым беззаботным видом, какой смогла напустить на себя.

– Сейчас принесу.

Женщина вздохнула и удалилась, позвякивая шпорами и не забывая покачивать задницей, как раскормленная телочка.

Агнес взглянула на Юджина. Ее порадовало, что он не смотрит украдкой вслед официантке.

– Она, похоже, миленькая.

– Да, пожалуй, – неубедительно сказал Юджин.

– Хорошее имя, красивое – Белл.

– Да, ничего. Жаль, что ее настоящее имя – Джеральдина.

Агнес рассмеялась.

– Тогда все понятно, шериф.

Юджин позволил ей посмеяться над ним – с его стороны это было щедро, и она расслабилась.

– Да, эта Джеральдина из Гарткоша[100], и очень может быть, что она убила эту змею и сама сшила из нее пояс.

– Тогда с ней надо держать ухо востро.

– О да. Эта женщина может сделать себе новые сапоги из старого мужа.

Принесли заказ, и они какое-то время смотрели, как танцоры вращают друг друга, прежде чем Юджин повернулся к ней.

– Так почему вы не пьете?

Агнес наскоро пролистала отредактированную историю собственной жизни.

– Вы знаете, мы с алкоголем несовместимы. У меня по утрам от него жуткая головная боль.

Она нервно поскребла затылок.

Судя по виду Юджина, он не был готов поверить в эту ложь. Искорка понимания сверкнула между ними.

– Ну, ладно, может быть, позже.

– Может быть. – Она попыталась сменить тему. – Так как же получилось, что шериф городка до сих пор холост?

– То же самое я собирался спросить у вас.

– Это долгая история. Вы помните те сапоги, что изготовлены из мужей?

– Что? Так мне стоит поберечься?

– Ну кое-кто говорит, что я разведенка, которая ищет подходящий кошелек. – Она присосалась к соломинке. – Так, продолжайте. Ответьте на мой вопрос.

Ответил он не сразу. Он сделал маленький глоток лагера и большой – виски.

– Я был женат очень долгое время, вплоть до прошлого года. Рак. Совершенно неожиданно.

– Примите мои соболезнования. – Она положила ладонь на его руку. – Он и моего отца унес.

Он только кивнул и еще раз приложился к пиву и виски. Запотевшее стекло его стакана с лагером выглядело так привлекательно.

Музыка смолкла, оркестр сообщил, что у них перерыв. Подошла потная пара, женщина в каком-то бордельном платье и мужчина в стандартном ковбойском облачении.

– Привет, шериф. Как делишки? – сказала женщина с самым развязным акцентом, какой можно услышать в Глазго. Юджин представил пару как Лесли и Лезли[101], завсегдатаи.

Лесли сказал:

– Если увидите мою жену, не говорите ей, что я здесь с моей пташкой.

Коротышка улыбнулся, отчего стал похожим на хорька.

– Надоело. Сто раз уже это слышала. – Его жена закатила глаза, устав от годами повторяющейся шутки. – Мы хотели подойти и узнать, как поживаешь, шериф. – Лезли сложила свои толстые ручки под большими грудями, ухватила пальцами распятие. – Как ты, держишься?

– Справляюсь. – У Юджина был немного загнанный вид.