Шагги Бейн

Она обхватила его ногами, и он легко поднял ее. Спуск был делом очень опасным, несмотря на вырытые в земле скользкие ступеньки, которые в нижней части спуска частично обрушились, к тому же на тропе лежали скатившиеся сверху камни. Юджин держался ближе к краю пропасти и шел медленно. Несколько раз ему пришлось ставить Агнес на землю, проходить вперед и помогать ей перебраться через очередное препятствие. Когда они добрались до дна, оба перепачкались и едва дышали.

Пропасть, на дне которой они стояли, была прорезана за много тысяч лет неторопливым течением воды. Неспешная река несла свои красновато-ржавые воды, собиравшие миллионы красноватых песчинок осадочной породы. Вода в реке казалась водянистой кровью, и это вызывало беспокойство у Агнес. Далеко вверх уходили красные стены, неровные и покоробленные неумолимой волей реки. Посредине в реку вдавалось обширное отложение песчаника, напоминавшее алтарь. Пропасть расширялась ближе ко дну, а к вершине она сужалась, к тому же сверху ее затмевали деревья и заросли мха. Она посмотрела вверх, но неба почти не увидела. Юджин сиял.

– Кафедра дьявола[105], – гордо сказал он. – Поразительно, правда?

Агнес стояла на цыпочках. Ее каблуки врезались в трещинки и застряли там.

– Да, сразу видно, что ты был шахтером.

Он провел рукой по песчанику и мху, лаская их, словно после долгой разлуки.

– Впервые я пришел сюда с моим отцом. Тогда об этом месте почти никто не знал. Отец раскладывал маленький шезлонг, открывал пару-тройку банок пива и позволял нам часами здесь хохотать и орать. – Юджин огляделся, вспоминая счастливые времена. – Вода была холоднющая, но нашей Коллин нравилось тут плавать. У нее были такие длинные ноги, что она любого из нас могла обогнать.

Агнес, нахмурившись, смотрела на кроваво-красную воду. Свою вечернюю сумочку она засунула под мышку.

– Она, вероятно, выглядела, как Кэрри[106] в конце вечера.

Юджин наклонился и зачерпнул горсть воды.

– Не бойся! Это можно пить. Водичка свежая. Смотри.

Он поднес ладонь к ее губам, но она приложила руку к груди и отрицательно покачала головой. Она почти сразу же пожалела об этом. Выражение лица Юджина сделалось таким несчастным. Он отер влажную руку о брюки.

– Какая глупость с моей стороны! И что было у меня в голове, когда я привез женщину с такими манерами, как у тебя, в это место?

– Нет. Просто я не этого ожидала.

Она провела рукой по красному песчанику, пытаясь извлечь из него тепло воспоминаний Юджина.

– Я полагаю, что с тех пор, как мы оба завязывали с кем-либо романтические отношения, прошло довольно длительное время?

– Это так бросается в глаза? – Юджин потер покрытый грязью носок своего ботинка о брючину, потом выковырял ногтем большого пальца кусочек красной породы, сжал его так, что побелели костяшки. – Я был всего лишь простым шахтером, но могу поспорить: если сжимать его достаточно долго, этот кусочек превратится в алмаз.

Агнес рассмеялась. Она расстегнула свою сумочку, наклонила ее к нему.

– Почему ты мне раньше не сказал? Это же совсем другое дело!

Когда в лощину спустилась пара немецких туристов, он снова поднял ее. На сей раз она прильнула к нему всем телом и намеренно приблизила губы к розоватой коже у него за ухом. Юджин составил планы на этот день, и какими бы они ни были, она исполнилась решимости больше их не портить.

Он привез ее на холмы Кэмпси, и они прошли по болотистой земле к дальней стороне холмов, но на сей раз она не жаловалась. Потом они сидели на зеленых склонах и смотрели на город вдали. Он привез старый клетчатый плед, и ей даже не пришлось просить его об этом – он сам догадался сесть с подветренной стороны от нее и развернул приготовленную еду.

Набор был незатейливый, сытный и простой. Толстенные сэндвичи с сыром, в которых сыр по толщине не уступал хлебу, целая фермерская корзина крупной клубники и контейнер сосисок, которые он поджарил на гриле дома. Если еде и не хватало чего-то в части роскоши, то это компенсировалось объемом: он приготовил на целую шахтерскую смену.

– Твоя жена много ела? – спросила она.

– Да, пожалуй, аппетит у нее был неплохой. – Он позволил ей посмеяться над ним, и Агнес опять подумала о его великодушии. Юджин вытащил из спортивной сумки упаковку лагера. – Ты не возражаешь?

Она стряхнула грязь с юбки.

– Бога ради. Сколько твоей душе угодно.

Он предложил ей на выбор пинту молока на вид теплого и здоровенную бутылку шипучки. Она показала на шипучку, и он налил ей в термокружку.

– Что пьют, когда не пьют алкоголь?

Он искренне озадачился. Вопрос был общий, обращенный не только к ней.

Но Агнес восприняла вопрос иначе.

– Главным образом слезы моих врагов, а когда слез нет, то чай или воду из-под крана.