Шагги Бейн

Наступило и прошло Рождество, и Агнес заблаговременно начала праздновать Новый год. В канун Хогманая[127] она уже допила имевшуюся у нее водку, тайком наливая себе из бутылки, плохо спрятанной от глаз сыновей за подлокотником ее кресла. К тому времени, когда телеэкран стал транслировать праздничные гуляния, она уже начала открывать банки «Спешиал Брю», которые издавали торжествующее шипение и хлопок, после чего Агнес водопадом выливала содержимое банки в свою старую кружку. До полночи было еще далеко, а она уже перечисляла всех мужчин, которые погубили ее жизнь.

Если Агнес и заметила, что Лик стал потихоньку пропадать, то она никак не показывала этого. Рождественскую неделю Лик провел, скрываясь во сне. По вечерам он тихонько уходил в город и проигрывал свое ученическое жалованье на игровых автоматах, которые стояли в туннелях под Центральным вокзалом. Под Новый год он исчез раньше обычного, как человек, который предвидит ливень и пытается его опередить.

Шагги оставался дома, отгоняя пьяную Агнес от входной двери, когда та порывалась выйти на улицу, не давая ей звонить по телефону. Вечером он сидел у окна, глядя, как загораются огоньки на елках в домах напротив, и заталкивал себе в рот белую тюлевую занавеску. Когда его рот оказывался забит, его злость немного спадала. Он портил у нее на глазах хорошие занавески и страстно хотел, чтобы она сказала ему: «Перестань», но она молчала.

Пока Макавенни играли с новыми велосипедами и радовались приходу Большого Джеймси, Шагги бесшумной тенью сидел у ног матери. Он молча наблюдал, как она пьет из своей бездонной кружки. Она снова рассказывала ему дурные истории о его отце, словно продолжая читать книгу, которую всего лишь временно, на год, отложила в сторону.

Когда закончились шестичасовые новости, она сидела на своей кровати, разговаривала по телефону с Джинти Макклинчи. Голос матери звучал глухо, неразборчиво, но Шагги, тихо прошедший по коридору и усевшийся на пол у тонкой двери ее спальни, слышал, как по восходящей ухудшается ее настроение. Он не знал, как долго продлится ее бодрствование, когда она отключится и он сможет отдохнуть.

Из ее кассетника до него доносилась музыка, и он уже выучил: это плохой знак. Он проскользнул в ее спальню, как опасливый призрак. Агнес курила, на ней не было ничего, кроме ее черных колготок и черного кружевного бюстгальтера. Шагги часто покупал ей колготки. Гордыня не позволяла ей выйти из дома в драных, и он узнал ее точный размер и любимый оттенок. Полупрозрачные черные колготки фирмы «Притти Полли» сохранились во всех его воспоминаниях о матери, как счастливых, так и грустных.

В мрачные дни, вроде сегодняшнего, ее колготки казались ему грязными и уродливыми. Они контрастировали с ее розоватой кожей и привлекали внимание к тому, что она, в отличие от других мам, одевается непристойно. Колготки, врезаясь в ее кожу, оставляли красноватые линии на складках ее располневшего живота. Это казалось ему чем-то таким, чего не должны видеть другие. Ему хотелось, чтобы она прикрыла это место.

Она забыла о том, что он дома. Заметив его наконец в зеркале, она, не разжимая зубов, улыбнулась ему своей безжизненной улыбкой. Засунув руку глубоко в свою кожаную черную сумочку, он достала оттуда монетку в пятьдесят пенсов.

– Посмотри, на кого ты похож, – сказала она. – Как мы будем праздновать наступление Нового года, когда ты в пижаме?

Она дала ему монетку и сказала, чтобы он наполнил ванну.

Он не хотел оставлять ее в таком состоянии – видел, что она не в ладах со своим телом. Она обхватила его за талию, прижала к себе, поцеловала в губы. Он почувствовал жар ее дыхания, почувствовал, как чуть раскрылись ее безжизненные губы.

– Помойся хорошенько, – строго сказала она. – Я хочу начать новый год как полагается.

Когда ванна наполовину заполнилась чуть теплой водой, Шагги осторожно залез туда. Он намылил голову и лег, прислушиваясь, как мать шаркает по коридору, переходя от одного тайника к другому в поисках алкоголя, который спрятала от него, а потом забыла где. Он взял маленькую красную футбольную книгу, которую дал ему Юджин, и начал заучивать названия всех команд и результаты матчей предыдущего сезона Футбольной лиги. Он множество раз, как молитву, читал эти бессмысленные сведения о результатах матчей, пока не выучивал их наизусть. Придет новый год с его новыми возможностями.

Его нарядный костюмчик лежал на ее кровати. Это была монохромная гангстерская одежка: черная рубашка и белый галстук. Они оба оделись молча, как несчастливая супружеская пара, направляющаяся на особую вечеринку. Он поддерживал мать, чтобы не упала, помог ей надеть юбку.

– Ну-ка, давай посмотрим на тебя. – Агнес пальцем с накрашенным ногтем провела по его носу, цыкнув языком: – Какой красавчик! – Она задумчиво покачала головой. – Ничуть не похож на своего жирного ублюдка-отца.

Агнес вытащила банку теплого «Спешиал Брю» из полиэтиленового пакета. Она любовно посмотрела на нее и торжественно вручила мальчику.