Шагги Бейн

Когда он добрался до дому, не было еще и половины одиннадцатого, и улица только-только начинала сдвигать занавески на окнах. Он открыл входную дверь и сразу же налетел на нее – она стояла посреди коридора. На ней было ее лучшее мохеровое пальто, глаза подведены, на верхние веки наложены бледно-лиловые тени. Волосы уложены и завиты, на их кончиках все еще висели похожие на росу капельки лака. Левой рукой она прижимала к себе лучшую свою сумочку, другую руку она, словно терпеливый святой, протягивала к нему ладонью вверх. От красноватой ладони исходил жар желания.

– Где тебя черти носят? – спросила она, не интересуясь ответом.

Мальчик открыл хозяйственную сумку, вытащил откуда-то из-под своих грязных трусов две банкноты и одну монетку. Агнес положила деньги в свою сумочку.

– Значит, так. Я хочу, чтобы ты проводил меня по дороге. Если встретим кого-нибудь, я хочу, чтобы ты со мной заговорил.

– О чем?

– Да по фигу, о чем угодно. Что в голову взбредет. И не останавливайся, понял?

Агнес развернула его и вытолкала за дверь. Они дошли до угла, и он увидел, что она вздохнула с облегчением от того, что они пока не встретили ни души. У подножия холма, перегнувшись через садовую изгородь, Коллин Макавенни разговаривала с одной из своих и Юджина родственниц. Они курили, а Коллин еще держала в руке два больших черных мешка для мусора, набитых бельем или сменой одежды Большого Джеймси. Они повернулись, услышав цокот каблучков по бетону. Агнес резко вильнула, словно собираясь перейти на другую сторону дороги, но все же высоко подняла голову и продолжила идти в прежнем направлении. Она, отбивая уверенный ритм, повернула голову и сказала мальчику:

– Так что ты хочешь сегодня на обед?

Шагги посмотрел на мать и сделал то, что она ему сказала.

– Жареную курочку, пожалуйста. Я немного устал от вырезки через день.

Они прошли мимо женщин, и Агнес сказала с легким смехом:

– Ишь, ты! Будешь снова есть стейк и еще спасибо мне скажешь. – Она повернулась своим королевским профилем и спрятала за спину расцарапанную руку. – Коллин, Молли, привет. Мой малец растет не по дням, а по часам. – Женщины молча проводили ее взглядом, но она чувствовала, что они обшаривают глазами ее пальто, туфли, прическу. Когда они благополучно миновали эту пару, лицо Агнес застыло в презрительной гримасе, и она пробормотала: – И вам того же, две пизды. – После этого она перешла на другую сторону.

Магазин Долана стоял на вершине холма в конце ряда из трех магазинов, витрины которых были заколочены досками. С холма открывался вид на весь Питхед. Когда шахта еще работала, вершина холма была многолюдной, отвечала на потребности жителей в свежих овощах, лучшем мясе и месте, где можно потрепать языками. Теперь мистер Долан даже света не включал. Если бы до другого ближайшего магазина не нужно было топать две мили, то Долан мог бы закрыться совсем. Словно признавая свое патовое положение, магазин стоял с закрытыми металлическим ставнями и всегда выключенным освещением. Дневной свет проникал внутрь только через входную дверь, увешанную постерами.

Сам мистер Долан был человеком добрым и мягким, хотя его вид и пугал Шагги. Когда хозяин магазина был мальчиком, а шахта еще не закрылась, он упал с тиса и так сильно повредил себе руку, что ее пришлось ампутировать. И теперь, когда кто-то из малышей забирался на забор, мамаши высовывались из окон и кричали: «А ну, слазь, а то кончишь, как несчастный мистер Долан».

Когда звякнул дверной колокольчик, мистер Долан испытал двоякие чувства при виде Агнес: радость и грусть. Стеллажи с банками лагера и бутылками виски за его спиной говорили, что он хорошо чувствует новую экономику поселка. И все же, когда Агнес подходила к прилавку, однорукий человек не мог сдержать вздоха при виде этой пропащей красавицы.

Агнес, стараясь не обращать внимания на выражение жалости на лице хозяина магазина, спросила его, как он поживает. Мистер Долан только пожал плечами и кивнул в сторону мальчика.

– А ты почему не в школе?

– Он маленько вирус подхватил, мистер Долан, – ответила за сына Агнес. – Гуляет тут у нас зараза от дверей к дверям.

Старик только воздух в себя втянул, но разоблачать ложь не стал. Агнес достала лист бумаги с коротким перечнем необходимых покупок. Список выглядел вполне невинно: консервированный заварной крем, консервированный зеленый горошек, немного фарша и горсть картофеля. Еще она попросила нарезать немного ветчины и слегка задергалась, когда мистер Долан ловко, помогая обрубком руки, положил ветчину на слайсер. Тупой конец свиного окорока и розоватая плоть его обрубка казались вылепленными из одного теста.

– И сколько все это будет стоить? – спросила она, когда он положил нарезанную свинину в ее хозяйственную сумку.

– Пять фунтов и два пенса, – ответил мистер Долан.

Агнес замешкалась на секунду.

– Можно еще сегодняшнюю газету?

– Пять фунтов и двадцать семь.

– Маленький батончик «Кэдбери» для сыночка.

– Пять пятьдесят.