Шаги Командора или 141-й Дон Жуан

Мне показалось, что дворцы на востоке, при всей любви здешних вождей к пышности и благолепию, по своим внешним параметрам и обличью отличают некий аскетизм и самодостаточная сдержанность. Может быть, здесь сказался дух суфийской отрешенности, метафизической замкнутости. Между тем, европейские чертоги, как представляется, сочетают торжественность и грандиозность с гедонической открытостью жизни, радости бытия.

В этом смысле Запад распахнутее, мажорнее Востока.

В Исфагане заметно поветрие нашего прагматичного времени, когда в охране материального наследия, памятников культуры доминируют меркантильные соображения, история становится не предметом гордости, а источником наживы… Взоры персонала музеев прикованы к мошне интуристов.

Ну и дорожная полиция не дремлет, выслеживая оплошавших автомобилистов и сдирая за неправильную парковку 300 тысяч туменов, то бишь тридцать долларов. Выдав квитанцию штрафникам, они уже бежали к другим нарушителям. Мы долгое время не могли найти место для парковки, в конце концов остановились, где не положено, плюнув на вышеозначенную сумму. Но дело на этом не закончилось. Когда мы вернулись, машины на месте не было. Один из полицейских сказал, что ее эвакуировали на ближайший пункт, где мы можем вернуть свое средство передвижения. Мохаммед крепко расстроился. Сказал мне: мол, прогуляйся по площади, но далеко не отходи.

Я прошелся по парку. Увидел стайку ребятишек-сирот, сидевших на газоне и облизывавших ложечки. Все – в синей униформе. Видимо, воспитательница угостила их чем-то вкусным. А, может, угощение устроил какой-то благотворитель. Облизывание ложек продолжалось. Мне запомнились взгляды этих беззащитных созданий – доверчивые, ждущие, истосковавшиеся…

Погодя Мухаммед вернулся и сказал, что оснований беспокоиться нет, просто наш «пежо» перепутали с угнанной вчера машиной. Мне показалось, что он говорит неправду, что вся эта тягомотина подстроена из-за меня.

К вечеру вернулись к отелю «Шах Аббас». Обстановка не сообщала ничего об историческом персонаже. Двое парней подошли к нам, и один из них встретил-приветил нас по-азербайджански:

– Buyurun, ağa, buyurun, xoş gəlib səfa gətirmisiniz[29].

А метрдотель с прищуренными глазенками при виде нас сразу смылся. Кажется, я где-то его видел. А, может, подумал так из-за того, что большинство всех этих служителей оказывается с прищуром. И откуда они находят такие экземпляры? Может, по конкурсу?

Ага, вспомнил. Я видел этого типа в мавзолее Шейха Сафи. Он стоял поодаль у стены, скрестив руки на груди, и следил за нами. Меня прохватила оторопь. Поднимаясь в предоставленный нам номер на втором этаже, я пытался отмахнуться от мрачных мыслей. Номер наш открывался на комплекс «Нагши-джахан».

Приняв душ, я собрался лечь, выспаться, но выяснилось, что постельное белье не сменили. После некоторого качания прав с портье, горничная сменила простыни и полотенца. Уже и сон не шел в глаза.

Короче, свечерело. Чужие города вечерами выглядят таинственно и магически. Моросил дождь. Мерцала влажная листва на окрестных деревьях. Нашла тоска. На миг почудилось, что я в Баку, на приморском бульваре. Мерцающий свет, морось, поблескивающие листья, – все казалось родным, напомнило о Баку, все пахло Баку…

Наверно, все парки на свете под дождем пахнут одинаково.

Настало утро. Мохаммед оставил машину в гостиничном гараже.

VI Запах лука. Начало европейской одиссеи Оруджа Баята

Наконец, я увидел его. Вернее, на расстоянии ощутил его присутствие. Он переменил «имидж». Я почувствовал запах лука и оглянулся. Мне предстал субъект с аккуратно зачесанными назад лоснящимися (наверно, гелем смазал) черными волосами в синей рубашке и брюках, в легкой куртке, торчавший у такси марки «семенд». То ли он ждал таксиста, то ли наоборот. В руках цветная газета, листает, вроде почитывает, но почувствовал, что мысли его заняты не газетой, а нами. Почему я так подумал? Наверно, киношные шпики вспомнились; они вот так же следили за объектом наблюдения.

Интересное занятие. В центре Исфагана я наблюдал за моим «наблюдателем». Он напоминал каменное изваяние, которое мне приснилось перед отъездом из Ардебиля. Приснилось, что я с молотом в руке колошмачу этого каменного истукана, а может, и не истукана, а какого-то монстра, собираясь его прикончить, а он никак не реагирует и не думает подыхать, только тупо зыркает на меня. В конце концов он возьми и встань. И пошел на меня. Махина, громадина. Я пустился бежать. Но этот каменный гигант настигал меня – я десять шагов, он – один… Вид жуткий, шагает как робот. Я со страху, что ли, оторвался от земли, взлетел, да куда там, он был такого высоченного роста, что, кажется, протяни ручищу – заграбастает… проснулся в холодном поту.

«Наверно, очередная галлюцинация», подумал я.