Шаги в бесконечности

— Даже больше десяти, — уточнил экзаменатор. — Ну, а как вы считаете, что дало наукам о Земле изучение Луны? Ну, скажем, в вопросе о происхождении земной атмосферы?

Май прикусила губу.

— У Луны не было своей атмосферы, — произнесла она.

— Так. И что же отсюда следует? А вы помолчите, учлет Икаров, — резко сказал начальник академии, заметив, что Федор порывается что-то подсказать. — До вас очередь дойдет. Итак? — обратился он к Май.

— Не знаю… — прошептала она.

— Не страшно, — сказал начальник. — Капитан космического корабля не должен быть ходячей энциклопедией. — Он строго посмотрел на Май и Федора. — Вы должны научиться думать, строить логические цепи умозаключений… Но конечно, при минимальной затрате времени. Итак, попробуйте, — обратился начальник к Май.

Брови Май сошлись к переносице. Вертикальная складка разрезала лоб. Взгляд остановился на груде образцов, заваливших стол. Она сидела, выпрямившись, слегка откинувшись назад, на спинку стула.

— Поскольку Луна лишена была атмосферы, — тряхнула волосами Май, — космические частицы и метеориты могли беспрепятственно бомбардировать ее поверхность. Такая бомбардировка продолжалась в течение миллиардов лет…

— Значит, масса Луны должна была бы увеличиваться? — спросил начальник.

— Конечно. Так оно, наверно, и было вначале, — ответила Май. Она уже ухватила нить рассуждений и обрела уверенность. — Однако энергия метеоритного дождя была так велика, что при встрече частиц с поверхностью Луны происходил взрыв. Ведь метеориты не тормозились защитной атмосферной «шубой»… Те частицы взрыхленной лунной породы, которые приобретали в результате взрыва вторую космическую скорость, безвозвратно уносились в космическое пространство. В результате этого процесса в конце концов установилось равновесие, масса Луны не уменьшалась и не увеличивалась, а на поверхности ее образовался особый слой.

— Согласен, — кивнул начальник. — Именно на этот слой ступили первые космонавты. Но какие выводы можно отсюда сделать относительно земной атмосферы?

Федор неприметно положил руку на оплавленный осколок лунного камня. Каким-то шестым чувством Май догадалась, что он хотел сказать.

— На Земле такого слоя, подобного лунному, нет, — сказала Май. — Значит, с давних времен наша планета имела атмосферу, которая играла роль защитной брони.

— Логично, — согласился начальник. Непонятно почему, но он не касался злополучного лунного вояжа Федора и конфуза Май с рекогносцировкой на местности.

Май перевела дух.

— Что это у вас под рукой? — вдруг спросил начальник, переведя взгляд на Икарова. Он, оказывается, заметил жест Федора.

— Анортозит, — ответил Икаров.

— А можете сказать, из какой примерно области Луны он доставлен? — спросил начальник и тут же пожалел о своем вопросе: вряд ли сумеет ответить на него этот симпатичный учлет.

Федор в раздумье вертел в руках светло-серый кристалл.

— В море Изобилия анортозит имеет другой оттенок, более темный, — начал он рассуждать вслух. — Пожалуй, это порода высокогорная. Она встречается… — Федор помедлил, что-то прикидывая, припоминая, и уверенно добавил: — Да, в кратере «Аполлоний С».

— Точно, — не сдержавшись, улыбнулся начальник. — Образец я привез оттуда. Собственноручно добыл.

Взгляд начальника потеплел. И впрямь ответ учлета был незаурядным по точности. Но каковы истоки этого ответа? Что это? Феноменальная глубина знаний вкупе с абсолютной памятью либо случайное попадание, вытащенный наудачу лотерейный билет, оказавшийся счастливым? Справедливы ли неуемные похвалы, на которые не скупятся обычно осторожные в оценках преподаватели Звездной академии, когда речь заходит о Федоре Икарове?

Во всяком случае далеко не каждый специалист по геологии Луны — селенолог — сумел бы, как этот парень, глянув на обычный образец породы, определить, из какой он географической области Луны. Для этого нужно обладать особой зоркостью, чутьем, тем, что планетологи зовут «нюхом».

— Что вы можете сказать о лунном железе? — спросил начальник Икарова.

Федор, поискав глазами, безошибочно определил в груде, лежащей перед ним, нужный образец. Положив на стол осколок анортозита из кратера, Икаров протянул руку к поблескивающему кристаллу.

— В этом лунном минерале имеется металлическое железо, — сказал Федор. — Оно связано с силикатами. Состоит это железо из двух полиморфных видов, которые часто встречаются в метеоритном железе. Эти виды — камасит и тэнит.

— Чем характерен тэнит? — спросил начальник.

— В нем много никеля.

Поначалу начальник сыпал вопросы, Федор отвечал на них, но постепенно разговор утрачивал экзаменационный характер, превращаясь в беседу двух специалистов относительно предмета, интересующего их обоих.

Май не без удивления наблюдала за этой метаморфозой, совершающейся на ее глазах.