Шаги в бесконечности

Ведь начальник академии в прошлом был одним из известнейших селенологов, не потому ли, кстати, он и был так пристрастен к двум учлетам, которые завалили зачет по Луне? Что же касается Икарова, то для него селенология была в конце концов обычным учебным курсом. Интересным? Да. Важным? Пожалуй. Но ведь таких курсов у слушателя Звездной академии был не один десяток…

Теперь уже Федор все чаще задавал начальнику вопросы. Они спорили, каждый отстаивал свою точку зрения.

— Долго я ломал голову с этим чертовым тэнитом, — признался Федору начальник. — Слишком много в нем никеля. А как вы считаете, почему в лунной почве вообще так много никеля и платиноидов?

— Я думал над этим, — сразу ответил Федор, словно ждавший этого вопроса. — По-моему, главная причина — вещество метеоритов.

— Да, мне это тоже приходило в голову, — кивнул начальник. — Ну, хорошо. — Он встал, поднялись и Май с Федором. Начальник проводил учлетов.

— Мы продолжим беседу завтра, Икаров, — сказал он, когда Федор был уже в дверях.

* * *

После отчаянного прыжка и неудачного приземления Энквена прошло несколько месяцев. Биокибернетики как будто бы восстановили все функции робота, но дотошный Ливен Брок обнаружил одно тревожное обстоятельство. Когда Энквен не торопился, с ним все было в порядке. Но стоило ему ускорить шаг, побежать или высоко подпрыгнуть, как у Энквена нарушалась координация движений.

Плохо было и другое. Вслед за Энквеном, как бы беря с него пример, начали хромать и спотыкаться и другие белковые роботы из группы «Пиона».

Это явление выглядело абсолютно непонятным до тех пор, пока на очередном научном семинаре не выступил Алексей Волга с очередной сногсшибательной идеей. «Белковые роботы как бы связаны невидимой нитью с Энквеном, — сказал Волга, — и объясняется это очень просто: между всеми белковыми группы „Пион“ установилась биологическая связь». В каком-то смысле вся группа представляла собой единое целое.

«Вылечим Энквена выздоровеют и остальные», — утверждал Волга.

Карбенко и Волга сидели на садовой скамье во дворе института и разговаривали о разных разностях. На двери операционной они по молчаливому соглашению старались не смотреть.

— Волнуешься? — спросил Карбенко.

— Начинаю волноваться, Володя, — признался Алексей.

— Не нужно, Леша. Великая река Волга должна быть спокойной.

— Почему?

— Потому что она отражает небо, — не очень вразумительно ответил Карбенко.

— Не только небо, Володя.

— Тем более. Ты лучше скажи-ка, Леша, какие у тебя планы на ближайшее воскресенье?

Волга пожал плечами.

— Какие могут быть планы? — сказал он. — Все зависит от того, с чем сейчас выйдут Ливен Брок и Ван.

— С чем, с чем! Я не сомневаюсь, что все будет в порядке, — произнес Карбенко. — А задумал я, Леша, пригласить тебя на небольшую прогулку.

Волга махнул рукой.

— На шахматы больше меня не затащишь, — произнес он мрачно. — Я не хочу быть у вас в клубе мальчиком для битья.

— Речь не о шахматах, а о пещерах, — сказал Карбенко. Волга, внимательно рассматривавший на дорожке муравья, который тащил сухую травинку, поднял голову:

— Каких пещерах?

— Ну, тех, где мы искали с тобой Ливена Брока и Энквена, — пояснил Карбенко.

— Ах, вот оно что! — усмехнулся Волга. — Понравилось, значит?

— Хочу еще раз картину посмотреть, — сказал Карбенко.

— Какую еще картину?

— На стене, первобытного художника, охотник и олень! — громко произнес Карбенко. — Скажи, пожалуйста, где твои мысли?

— Мои мысли там, — кивнул Алексей в сторону операционной. — Уже третий час идет операция.

Карбенко посмотрел на часы.

— Три двадцать, — уточнил он.

— Как думаешь, Володя, смогут они поправить Энквена? — спросил Волга, не поднимая головы.

Вместо ответа Карбенко вскочил со скамьи и ринулся к двери: из нее вышли Ливен Брок и Ван Каро, которым было поручено оперировать Энквена. Брок и Ван шатались от усталости.

— Чем закончилась партия? — спросил Карбенко. — Победой?

— Партия отложена, Володя, — сказал Ливен Брок.

— В какой позиции?

Ливен Брок вытер лоб.

— Позиция неясная, Володя, — сказал Ван.

— Что с Энквеном? — спросил подошедший Волга.

— Операция закончена, Энквен жив, но до испытаний ничего нельзя сказать определенного, — сказал Ливен Брок.

— За чем же дело стало? Полетим на полигон, — предложил Карбенко.

— Испытывать нужно не только Энквена, но и остальных белковых группы «Пиона», — напомнил Ливен Брок.

— Пройдемся по аллее, — предложил Ван. — Подышим свежим воздухом.

Он все время оглядывался.

По аллее они дошли до волейбольной площадки. Шла игра, но играющих не было видно — их заслоняла плотная толпа болельщиков. Слышались лишь глухие удары по мячу, отдельные восклицания игроков да изредка восторженные или раздосадованные вздохи болельщиков.

— Сегодня Лин прилетела, а я ее еще не видел, — пожаловался Ливен Брок.

— Дома ждет? — спросил Карбенко.