Шаги в бесконечности

Об этих словах ректора и размышлял Федор, шагая к пульсолету.

В кабине было тесно.

Энквен переместился поближе к пульту — он не боялся больших перегрузок, которые характерны для пульсолета. Икаров капитально устроился в капитанском кресле. В наушниках звучал голос диспетчера, отсчитывавшего последние секунды.

— Семь… шесть… пять…

Услышав «ноль!», Икаров нажал кнопку старта. Теперь начинался другой отсчет — отсчет времени поиска. Пакет с заданием можно будет вскрыть только через два часа.

А пока — самый мучительный послестартовый участок пути. Выгода пульсолета в том, что он в отличие от кораблей на ионной тяге быстро набирает скорость. Но перегрузки, которые при этом возникают, способны выдержать немногие даже из натренированных астронавтов. Иные предпочитали порцию снотворного — инструкция для пульсолетов это разрешала, — но Федор предпочитал обходиться без этого.

Пульсолет шел с большим ускорением, Федор чувствовал это каждой клеточкой тела. Он откинул голову и закрыл глаза.

Сколько прошло времени? Когда Федор поднял веки, Энквен по-прежнему стоял у пульта, неподвижный, как скала. Будто почувствовав, что Икаров на него смотрит, робот повернул голову. В его взгляде Федору почудилось сочувствие.

— Скажи, капитан, люди победят силу тяжести? — спросил Энквен.

— Победят.

— Когда?

— На этот вопрос, Энквен, трудно ответить…

— Большой мозг ответил бы, — неожиданно произнес Энквен.

— Мы с тобой, может быть, когда-нибудь ответим на этот вопрос, — сказал негромко Икаров.

Энквен кивнул, словно отвечая собственным мыслям.

— Включи обзорный экран, — сказал капитан.

Земля, с которой они час назад стартовали, успела превратиться в еле заметный серпик, затерявшийся среди звезд.

Один двигатель, повинуясь программе, отключился. Ускорение уменьшилось, и дышать Икарову стало легче.

— О чем вы говорили с Ливеном Броком накануне полета? — спросил Федор.

— О биологической связи, — сказал Энквен.

«Немудрено, — подумал капитан. — О биологической связи теперь говорят все».

— Потому я и спросил тебя, капитан, о гравитации, — неожиданно добавил Энквен.

— Причем здесь гравитация?

— Ливен Брок считает, что тяготение и биосвязь спаяны воедино, — пояснил Энквен.

Федор посмотрел на него.

— Передача мыслей на расстояние, возможно, осуществляется с помощью гравитационных волн, — счел нужным пояснить Энквен.

— Чтобы доказать это, нужны опыты. Много опытов… — сказал Икаров.

— Мы с Ливеном Броком проводили эксперименты.

— На сей раз без моего участия, — через силу усмехнулся Икаров.

— Опыты проводились дома у воспитателя и на Оби, — произнес Энквен.

— А что за опыты? — заинтересовался Икаров.

— Ливен Брок вручал мне запечатанный конверт… — начал Энквен.

— Вот такой? — спросил Икаров, вытащив из кармана конверт, час назад на космодроме врученный ему ректором Звездной академии.

Робот кивнул.

— С этим конвертом я спускался в лабораторию, которая в подвале, — продолжал Энквен. — Сверху на люк Ливен Брок накладывал стальные плиты.

— А потом?

— Потом я по сигналу воспитателя вскрывал конверт. Там были сделанные на отдельных листках различные геометрические рисунки — квадрат, параллелограмм, окружность, эллипс и так далее…

Робот говорил медленно. Перед внутренним взором его с кинематографической точностью проплывали совсем недавние картины: темное помещение лаборатории… Все, что давным-давно знакомо, — стол, калькулятор, приборы — в инфраосвещении выглядит немного иначе, чем обычно, незнакомо и чуточку таинственно… И у стола — он, Энквен, перебирающий листки с простыми рисунками…

— Дальше, — сказал Икаров.

— Я вынимал листки наугад. У меня были две задачи, — произнес Энквен. — Первая — как можно более четко представить себе каждый геометрический образ. Вторая — запомнить порядок листков.

— А Ливен Брок?

— Воспитатель находился наверху, в своем кабинете. Он должен был уловить мои мысленные сигналы и постараться расшифровать их.

— Совпадение получалось?

Робот кивнул.

— А на Оби?

— На Оби мы повторили опыты, — сказал Энквен. — Только вместо металлических плит была толща воды.

— Ты нырял?

Энквен замялся.

— Нырять не умею. Опускался в скафандре, — ответил он.

— И тоже было совпадение?

— Да.

— А на какую глубину ты погружался?

— Пятнадцать метров.

Нетрудно было уловить ход мысли Ливена Брока. Его опыты с Энквеном подтверждали, что мысленная передача не может быть прервана или искажена ни толщей воды, ни металлическими плитами. Однако передача может осуществляться только каким-либо из видов материальных волн. Стальные плиты, водная толща задерживают и искажают почти все виды волн. Единственным исключением являются гравитационные волны: в отличие от электромагнитных волн, от радиоволн, они не ведают преград. Вывод ясен: передача мысли осуществляется с помощью волн тяготения. Но вот каким образом?

— Чтобы раскрыть загадку биосвязи, нужно понять природу тяготения, — произнес Энквен, будто угадав мысли Икарова.

Снова и снова гравитация!

— Ливен Брок сказал кому-нибудь о своих последних опытах? — спросил Икаров.

— Нет.

— Почему?

— Опыты не закончены из-за моего внезапного вылета, — сказал Энквен.