Шаги за спиной (СИ)

- Громадная волна. С площади слизало все - помосты, клетки для рабов, даже мостовая не уцелела. Камни выворотило... старейшины поняли, это знак. Рынок закрыт навсегда.

Алаис передернуло. Она помнила, как опускала в воду руки и просила... просила ли?

Нет, это слишком самонадеянно, думать, что из-за нее... так не бывает!

- Когда это было?

- С полгода назад. Уже после того, как мы отплыли с Маритани.

Комментировать Алаис не стала. Но решила, что остров все же надо посетить. Вдруг старейшины знают нечто, что и им с Даланом и Луисом пригодится?

***

Эттан Даверт был в ярости.

В бешенстве и гневе.

Преступники-таки ушли!

Выкрали у него из-под носа магистра, и удрали на корабле. Теперь лови ветра в море...

Конечно, он объявит их в розыск, и сына, и Алекс, и даже слуг, но поможет ли это? Вряд ли...

Эттан понимал, что проигрывает, а этого он не терпел. И стук секретаря воспринял почти как личное оскорбление.

- Идите к Ириону!

- Пресветлый, - секретарь весь дрожал, но не удирал. Странно даже. - Вам просили передать письмо...

В руки Преотца лег запечатанный гладким сургучом свиток.

- Кто?

- Они не сказали.

- Так какого Ириона ты принес это сюда?

Вместо ответа секретарь достал из кармана небольшой мешочек. Наклонил его, и на стол Преотца посыпался отборный жемчуг. Эттан удивился настолько, что даже швыряться ничем не стал.

- Что это?

- Они дали мне за то, что я передам письмо.

Даверт бросил взгляд на секретаря, прикинул... Наверняка, большая часть мешочка осела в кармане у мерзавца. Но... Эттан заинтересовался.

- Давай сюда письмо. И пошел вон.

Сургуч легко поддался под пальцами. Сверху был чистый лист. Под ним - еще одна печать.

Несколько минут Преотец смотрел на белого осьминога, оттиснутого в лиловом сургуче, а потом резким движением сломал его пополам и развернул пергамент. Что же пишут ему Тимары?

***

Ант Таламир сошел на берег в Ростали.

Порт был уютным и красивым, а вот мысли у мужчины были черными и грустными. Лидия мертва. Король...

Конечно, он неплохо относится к Таламиру, и признает его способности, но близко к трону Анту уже не быть. Может, оно и неплохо, но куда тогда ему податься? В не покорившийся до сих пор Карнавон?

А ведь ему там не рады. Таламир с каждым днем осознавал это все четче. С каждым штормом, с каждым косым взглядом, с каждым шепотком и сплетней... пожалуй, даже в Эфроне ему были рады больше. Или хотя бы ненавидели меньше. Эфроны и сами были не подарок. Карнавоны тоже, но слишком сильны были суеверия, слишком тяжело было с ними справиться. Да и...

Иногда Таламир думал, что есть в этом нечто такое...

Бесилось и бушевало море, уходила рыба, вблизи берегов все чаще появлялись косатки, и ладно бы они плыли мимо! Тварь же бессмысленная! Куда хочет, туда и плывет!

А эти - плакали.

Рыбаки клялись и божились, что косатки плачут, собираясь в море напротив замка Карнавонов. Каково?

Твари тупые!

Таламир выругал и рыб, и рыбаков, только душевного спокойствия ему это не вернуло. И что будет теперь? Он так долго шел к своему титулу, он столько всего принес в жертву, а теперь? Что с ним станет?

Воистину, чем выше ты взлетишь, тем больнее падать. И падать Таламиру не хотелось, нет.

Будем надеяться, Тавальен дарует ему если и не успокоение, то хотя бы новые союзы. Одно дело - герцог-выскочка, другое, герцог, поддержанный Преотцом. Что удалось несколько десятков лет назад преотцу Лисадндру по отношению к дому Лаис, удастся и преотцу Эттану. Почему нет?

И Таламир зашагал к таверне.

***

Таверна была небольшая, для 'чистой публики', и мужчина позволил себе расслабиться. Заказал обед, выпивку, поудобнее устроился на стуле...

Музыкант перебирал струны гаролы. Достаточно полный, седоватый, настраивал инструмент... будет развлечение к обеду. Действительно, таверна не из худших.

Но...

Слух у Таламира был. Сам бы он ничего отродясь не сыграл, но отличить знакомую мелодию брался. И то, что принялся играть менестрель... было ему знакомо?

Определенно.

Та-та - тарата - та-та. Та-та-тарата - та.

Таламир готов был поклясться, что никогда не видел этого мужчину. Так откуда же он знает музыку?

Он думал над этим вопросом, когда пил пиво, когда слушал веселые слова, о том, что губит людей вода, думал, пока поедал свой обед... осенило его далеко не сразу.

Он никогда не слышал слов. Он слышал музыку.

И слышал ее - от своей жены.

Когда он купил Алаис гаролу, от нее буквально, стало негде спастись. Она играла каждую свободную минуту, объясняла, что всегда мечтала, но отец не позволял, а сейчас, раз уж она герцогиня... позвольте уж исполнить хоть одну маленькую мечту...

Он не запрещал.

А что, супруга, которая играет на гароле, это аристократично. Или хотя бы оригинально. Таламир точно знал, что Алаис не сделает ничего во вред себе, то есть в ущерб его о своей репутации, не так она глупа. Даже слишком умна оказалась.

И вдруг...

Дураком мужчина не был.

Алаис никогда не училась.

Алаис наигрывала эту мелодию. То есть - это ее музыка? Так откуда мужчина ее знает?

Он знает Алаис? Или...?

Руки действовали быстрее головы. Таламир бросил певцу золотой, мух лучше ловить на мед, не на уксус.